Приват-танец мисс Марпл

Психолог минуту помолчала.

– Идея организовать фонд «Луч надежды» тоже принадлежит ей. Но она не захотела, чтобы ее фамилия (она не Парамонова) светилась на сайте, поэтому официально основателями милосердной организации считаемся мы с супругом. Катюша запустила проект в Интернете, и через день нам пришло письмо от Лидии. Помню, мы с золовкой плакали от жалости, читая его. Варсавина представила пакет документов, потом мы встретились с ней в кафе. К столику подошла бледная, изможденная, с черно-синими кругами под глазами женщина. Она опиралась на костыли, до колена пустая штанина ее брюк была заколота булавками. Господи, как она выглядела! На лице ни грамма косметики, седые волосы, чистая, но еле живая от старости блузка, затасканная матерчатая сумка, а на груди брошка-камея. Украшение меня окончательно добило, у мамы было точь-в-точь такое. Несчастная постаралась принарядиться ради встречи с нами, ужасные черные теплые брюки (а на улице стоял жаркий июль) и старательно заштопанная кофта – это ее праздничный наряд. Вела себя Варсавина безупречно. «Я опытный бухгалтер с прекрасными характеристиками, – сказала она, – но со старой работы после аварии меня уволили, а на новую я устроиться не могу. Кадровики видят костыли и сразу находят сто причин, чтобы отказать мне. А вот если я получу хороший протез, жизнь, надеюсь, наладится. Дома стоит искусственная нога, выданная мне бесплатно, но качество очень плохое – она тяжелая, страшная, причиняет сильную боль, я не могу ею пользоваться. На современный же, легкий и удобный протез, сделанный в Германии, денег нет. Все небольшие накопления я потратила, пока лежала в больнице».

Рассказчица наконец села и продолжила:

– Катюша, я видела, давилась слезами, и сама я тоже носом хлюпала. Мы предложили Варсавиной пообедать. Думаете, она на еду накинулась? Пакостница оказалась умнее. «Большое спасибо, – обронила Лидия, – я не голодна». Выпила чашку чаю и с достоинством съела половину булочки, а вторую украдкой завернула в салфетку и положила в сумку. В общем, надо признать, мерзавка ловко обработала двух наивных заек, сыграла роль филигранно. Ни одной фальшивой ноты! Мне, как психологу, следовало бы застрелиться, я не усмотрела в ее поведении ничего подозрительного. Лидия отказалась от нашего предложения купить ей продукты и дать денег на оплату коммунальных услуг. Понимаете? Паразитка замахнулась на крупный куш! Можно я не стану озвучивать стоимость протеза немецкого производства? Вас стошнит от суммы. Завершая разговор, Варсавина встала и произнесла проникновенную речь: «Я не привыкла клянчить и всегда сама решала свои проблемы, но сейчас нахожусь в безвыходном положении. Деньги я вам непременно верну. Устроюсь на работу и буду отчислять часть с каждой заплаты».

Нина схватила со столика чашку и разом ее опустошила.

– Ну а теперь представьте себя на нашем месте. Лидия ушла, мы сопли пустили. У Кати были еще свежи воспоминания о ее беспомощном состоянии, я вся от жалости вспотела. «Луч надежды» только организовался, Варсавина была первая, обратившаяся к нам. С одной стороны, мы, наивные маргаритки, желающие поддержать нуждающихся, с другой – пустая штанина, костыли, заштопанная кофта, древняя брошка, отказ от обеда и покупки харчей, одним словом, гордая нищета. Короче, мы не стали ждать, когда народ деньги присылать начнет, Катя отдала свои, позвонила Лидии и сообщила: «Мы собрали для вас средства». Та расплакалась и выслала нам номер расчетного счета немецкой фирмы, которая делает протезы. У нее в Москве есть представительство, издаются буклеты, солидная организация.

Нина замолчала.

– И вы перечислили деньги, – договорила я за Парамонову.

– Да, совершили глупость, – подтвердила она. – И некоторое время считали, что помогли прекрасному человеку. Потом решили узнать, как у нее дела, позвонили ей. К телефону подошел мужчина, который о Варсавиной даже не слышал, купил не так давно этот номер и пользуется им. Прекрасно помню, как, повесив трубку, я сказала Володе: «Вот странно. Мы ей деньги десятого числа перевели, а одиннадцатого телефон Лидии приобрел другой человек». Муж, еще более наивный, чем мы с Катюхой, выдвинул предположение: «Наверное, совсем у нее с деньгами кирдык, пришлось от мобильного отказаться». Я вздрогнула, неуютно вдруг стало. У такой женщины, как Лида, подумала, вообще не должно быть сотового, ведь за связь надо платить. Да и с кем Варсавиной беседовать? Она пять раз нам повторила: «Вынуждена к вам обратиться, потому что никого рядом нет, ни родных, ни друзей, я ни с кем не общаюсь, совершенно одинока». Смотрим мы друг на друга, и Катя говорит: «Она электронные письма отсылала, значит, Интернетом пользовалась…» Володя снова: «Вероятно, к приятелям пошла или к коллегам. Может, в интернет-салон заглянула». А я все одно и то же думаю: «Никого у нее нет, а в салоне платить надо».