Мороженое для горячей штучки

– Спина Симы вряд ли выдержала бы долго такой экстрим, – ответил Герман.

– Да, вы знаете, он появился вовремя, – обратилась к Владимиру Всеволодовичу Серафима, подтверждая слова Германа, – не ругайте его!

– Его же чуть не убили! И с таким ранением ты еще там продолжал драться! – покачал головой Владимир Всеволодович.

– Ну, как драться, – стушевался Герман, – этого борова я завалил, конечно, в припадке ярости, ну а потом, если бы не Серафима, то меня бы уже не было! До сих пор в восторге от твоих прелестей!

Она усмехнулась, ей было приятно даже от такого его внимания.

– Вы, Симочка, конечно, тоже даете, вырубить этого бандюгана, воткнув ему вилку в спину! Это же надо додуматься! – со страхом покосился на нее Владимир Всеволодович. – Как вы вообще смогли это сделать?!

– А что такого? Он бы его утопил! – всхлипнула Серафима. – Подумаешь, воткнула, что было под рукой.

– Воспользовалась подручными средствами, так сказать, – хохотнул Герман, – и я могу подтвердить, что очень вовремя! Я уже и воды, то есть шампанского с кровью нахлебался и терял сознание.

– Вот и я о том же! Тебя привезли в больницу с ранением и в состоянии алкогольного опьянения! Ты же пел песни, рассказывал гусарские анекдоты и просил налить всем шампанского! – посмотрел на друга Владимир Всеволодович.

– Я? – удивился Герман. – Нет, я помню, что было весело. А вокруг были такие недовольные лица, и они меня весьма напрягали.

– Ты был в операционной! Там, как правило, не веселятся! – поправил его Владимир и посмотрел на свою соседку Серафиму. – А ты, конечно, тот еще библиотекарь! Вилку вонзила так, что теперь у него рука парализована, медики просто недоумевают…

– Мне поплакать? – строго спросила Сима. – Меня избивали при их попустительстве и чуть не изнасиловали! И при мне едва не убили человека, которого я попросила о помощи! Мне было не до сантиментов, честное слово! – оправдалась Серафима.

– Надеюсь, что этого подонка посадят? – спросил Герман.

– А вот тут сразу скажу, что вряд ли, – покачал головой Владимир Всеволодович. – Да не смотри на меня так! Побои Симы зафиксированы, твои показания тоже. Хотя ты и сам много чего нарушил, ворвавшись в этот ресторан. А то, что он там развесил по стенкам – его личное дело, собственный ресторан. Кстати, много свидетелей, что ты с ним пришла по доброй воле…

– Так я же не знала, что меня ждет! Он обещал рассказать о судьбе библиотеки, а это меня волнует! Я и не думала ни о каких отношениях с ним.

– А вот знала – не знала не доказать. Да и крут этот мерзавец, действительно крут. Ему предъявят, конечно, обвинение, но…

– Понятно! – хмыкнул Герман. – Но я сам могу ему разъяснить, что почем! Ему мало не покажется!

– Ты в тюрьму, что ли, хочешь? Потому что тебя-то точно посадят! – сказал ему Владимир Всеволодович.

– Лучше не связываться! – согласилась, поежившись, Серафима, хоть ей и обработали ссадины на спине, они нещадно болели, особенно при движении. – Вот только как мне общаться с этим типом? Он сейчас хозяин у меня на работе. А я видеть его не могу, больше скажу, он мне противен, и я боюсь…

– Не бойся, я помогу тебе на работе. Он тебя не тронет! – пообещал ей Герман. – Я тебя не оставлю.

Серафима с благодарностью посмотрела на него.

– Вообще огромное спасибо за помощь. Не ожидала, что так вот откликнешься сразу.

– Чего тогда звонила? – заулыбался Герман, и Симе он уже не казался таким суровым и лохматым. Хотя нет… лохматость сохранялась, а вот суровости совсем нет.

– Не знаю, как-то сразу про тебя подумала. Вернее, только о тебе и подумала… а больше и нет никого на примете.

– Мне приятно, что я вызываю у женщин такие эмоции, – улыбнулся он.

– Я прямо любуюсь на вас, как голубки воркуете. Я не мешаю? – спросил Владимир Всеволодович.

Серафима смутилась, а Герман очень серьезно обратился к ней:

– Ты бы уняла свою тягу к миллионерам. Видишь, как-то не складывается у тебя с ними. Один помер, второй оказался не лучшим мужчиной в твоей жизни, – пояснил Герман.

– Да я и не гналась за миллионерами. С Алексеем так получилось, даже не знаю как, я пыталась и себе все это объяснить…

– Сильно хорош был, – понял Герман, и в его глазах промелькнули смешинки. – Я понял, что не устоять было. Даже мои старания узнать его помыслы истинные прошли даром! Спонтанная любовь! Нет, не любовь, а скорее страсть!