Мое ходячее несчастье

— Я никого уже не буду любить, как тебя, Голубка.

Эбби всхлипнула, дотронулась до моей щеки и мягко, как бы извиняясь, сказала:

— Не могу.

— Знаю, — ответил я дрогнувшим голосом. — Я с самого начала понимал, что недостоин тебя.

На Голубкином лице появилось болезненное выражение, она покачала головой:

— Дело не только в тебе, Трэв. Мы просто друг другу не подходим.

Я хотел возразить, но Эбби была права. Она заслуживала лучшего и стремилась найти свою судьбу. Кто я, на хрен, такой, чтобы мешать ей?

Подумав об этом, я глубоко вздохнул и положил голову Голубке на грудь.

Я проснулся, услышав шум и возню внизу.

— Ой! — крикнула Эбби с кухни.

Я сбежал по лестнице, на ходу натягивая футболку:

— Все в порядке, Голубка? — От босых ступней по всему телу растекался холод. — Черт! Пол просто ледяной!

Я попрыгал на одной ноге, потом на другой. Эбби подавила смешок. Было еще совсем рано: часов пять или шесть. Все, кроме нас, спали. По утрам я всегда легко возбуждался и теперь, глядя, как Эбби наклоняется, чтобы засунуть противень в духовку, еле себя сдержал.

— Можешь залезать обратно в постель. Я спустилась только поставить индейку.

— Ты со мной?

— Да.

— Тогда пойдем. — Я махнул в сторону лестницы.

Вернувшись в спальню, я снова стащил с себя футболку. Мы забрались под одеяло, натянув его до ушей. Голубка дрожала от холода. Я обнял ее и стал ждать, когда тепло наших тел создаст для нас кокон.

Посмотрев в окно, я увидел, как с серого неба падают крупные снежинки. Я поцеловал волосы Эбби, — казалось, она таяла у меня в руках. Нам было так хорошо, что можно было подумать, будто у нас все по-старому.

— Смотри, Голубка: снег пошел.

Эбби повернула голову к окну.

— Да… погода прямо рождественская, — сказала она и нежно прижалась ко мне щекой. Почувствовав, что я вздохнул, посмотрела на меня и спросила: — Что с тобой?

— В Рождество тебя здесь не будет…

— Зато я здесь сейчас.

Я слегка улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать Эбби в губы. Она отстранилась и покачала головой:

— Трэв…

— Голубка, мне осталось провести с тобой меньше суток. Я хочу целовать тебя. Много. Весь день. При каждой возможности. Если нужно будет, чтобы я прекратил, просто скажи, но до тех пор, пока ты меня не остановишь, я постараюсь насладиться каждой секундой нашего последнего дня.

— Трэвис… — проговорила Эбби, но замолчала и после нескольких секунд раздумья перевела взгляд с моих глаз на губы.

Я не мешкая наклонился и поцеловал ее. Я не надеялся на большее, чем короткое и нежное прощальное прикосновение, но поцелуй получился долгим: Голубкине тело отзывалось на каждое мое движение, а моя кровь бурлила, призывая не останавливаться. Я прижал Эбби к себе, и она раскрыла ноги, позволяя мне протиснуться между ними.

Через мгновение Голубка была уже раздета. Я парой быстрых движений сбросил то, что было на мне, и, прижавшись губами к ее рту, ухватился руками за витую решетку изголовья. Как только я вжался в тело Эбби, меня обдало жаром, и я быстро задвигался, не в силах себя контролировать. Упершись ногами в матрас, Голубка выгнула спину и приподняла бедра. Я застонал, не отрываясь от ее губ, и скользнул еще глубже.

Одной рукой вцепившись в решетку, а другой поддерживая голову Эбби, я раскачивался, чувствуя, как уходит боль и забываются все наши ссоры. Вскоре свет, падавший из окна, стал ярче, а на коже у нас выступили капли пота, делая скольжение наших тел еще легче.

Я уже почти закончил, когда Эбби впилась ногтями мне в спину. Ноги у нее задрожали. Я задержал дыхание и в последний раз вошел в нее, застонав от судороги, пробежавшей по телу.

Голубка выпустила меня и откинулась на матрас. Вся она была расслаблена, волосы на лбу стали влажными. Я дышал так, будто только что пробежал марафон. По лбу и вискам струился пот.

Внизу негромко зазвучали голоса. Глаза у Эбби загорелись. Я лег на бок, с обожанием оглядывая ее лицо.

— Кажется, ты собирался меня просто поцеловать, — сказала она совсем по-прежнему, будто мы и не ссорились.

— Как насчет того, чтобы проваляться в постели весь день?

— Я же приехала сюда, чтобы готовить, забыл?

— Ты приехала помогать мне, а я в ближайшие восемь часов не собираюсь даже заглядывать на кухню.