Мое ходячее несчастье

— Так вот почему ты сегодня был в таком паршивом настроении? В общаге дали горячую воду, ты об этом знал и не хотел, чтобы я уезжала?

Я решил, что наговорил уже вполне достаточно, и, с трудом оторвав взгляд от Эбби, завел мотор. Мы поехали домой так медленно, как я еще никогда не ездил. Когда приходилось останавливаться на светофоре, я с непривычным удовольствием клал руку ей на колено или накрывал ладонью ее пальцы. Она не возражала, а я просто улетал.

Возле дома Голубка, как заправский байкер, соскочила с мотоцикла, и мы пошли к лестнице.

— Терпеть не могу заходить в квартиру, когда Шепли с Америкой там вдвоем. Мне вечно кажется, что я не вовремя.

— Привыкай, осваивайся. На ближайшие четыре недели это и твой дом. Запрыгивай, — сказал я, поворачиваясь к Голубке спиной.

— Чего?

— Давай! Я отнесу тебя наверх!

Она, хихикнув, вскочила на меня верхом, я подхватил ее за бедра и взбежал по ступенькам. Не успели мы добраться до верха, Америка уже открыла нам дверь.

— Вы только посмотрите на себя! — сказала она с улыбкой. — Если бы не знала, точно бы…

Тут Шепли подал голос с дивана:

— Не надо, Мерик!

Отлично! Теперь мой двоюродный братец почему-то не в духе. Америка улыбнулась так, будто сболтнула лишнее, и пошире открыла дверь. Все еще удерживая Эбби на спине, я упал в кресло и шутя ее придавил. Она взвизгнула:

— Ты сегодня ужасно веселый, Трэв! Что такое?

— Мерик, я выиграл чертову уйму денег! В два раза больше, чем рассчитывал! Разве это не повод?

Америка состроила хитрую мордашку.

— Повод, конечно, но, по-моему, есть что-то еще! — сказала она, глядя, как я похлопываю Голубку по бедру.

— Мерик! — предостерегающе окликнул ее Шеп.

— Ладно, поговорим о чем-нибудь другом. Кажется, Паркер пригласил тебя в эти выходные на вечеринку в «Сигме Тау», да, Эбби?

Ощущение легкости тут же куда-то улетучилось. Я повернулся к Эбби.

— Э-э-э… Ну да… А разве мы не все туда идем? — замялась она.

— Я иду, — сказал Шепли, не отрываясь от телевизора.

— А значит, и я, — сказала Америка и вопросительно воззрилась на меня.

Она думала, что я проглочу наживку и тоже изъявлю желание пойти. Но я должен был сначала разобраться с Эбби и Паркером.

— Ты будешь там с ним или как? — спросил я у Голубки.

— Да нет, он просто сказал мне про эту вечеринку.

Мерик лукаво ухмыльнулась. Она чуть ли не подпрыгивала от нетерпения:

— Но Паркер сказал, что будет тебя ждать. Он такой симпатяга!

Я раздраженно взглянул на Америку, потом посмотрел на Эбби:

— Так ты пойдешь?

Она пожала плечами:

— Обещала прийти. А ты?

— Да, — отрезал я не раздумывая.

Это ведь, в конце концов, даже не вечеринка для пар, а обычная тусовка. Невелика важность. Главное, чтобы Паркер не терся всю ночь возле Эбби. А то… Уф! Не хотелось даже думать об этом: потащит ее в папин ресторан, чтобы она заценила, какой он богатенький, начнет сверкать голливудской улыбкой или еще что-нибудь придумает, чтобы заползти к ней в трусы.

Шепли посмотрел на меня:

— А на прошлой неделе ты сказал, что не пойдешь…

— Передумал, Шеп. В чем проблема?

— Ни в чем, — пробормотал он, удаляясь к себе в спальню.

Америка нахмурилась:

— Сам знаешь, в чем проблема. Перестал бы действовать ему на нервы, а?

Она ушла в комнату вслед за Шепли, и они продолжили дискуссию за закрытой дверью. Слов было не разобрать.

— Я рада, что всем все ясно. Может, кто-нибудь и мне объяснит, в чем дело? — сказала Эбби.

Метаморфоза, происшедшая с моим родственничком, озадачила не одну Голубку. Сначала он меня дразнил, а сейчас явно нервничал. С чего он так перепугался? Может, успокоится, когда увидит, что я завязал с другими девчонками и мне нужна только Эбби. А может, и нет. Не случайно же он так задергался именно теперь — после того, как я признался, что мне на Голубку не наплевать. Я действительно не очень подхожу на роль бойфренда и могу все просрать. Да, наверное, дело в этом.

Я встал:

— Я ненадолго в душ.

— Что с ними такое? — спросила Эбби.

— Ничего. Просто паранойя.

— Это из-за нас?

Голубка сказала «нас», и на меня нахлынуло какое-то странное чувство.