Загадка старого альбома

Шахов посмотрел себе под ноги и увидел на полу кусочек картона, выпавший из альбома.

Он наклонился, поднял картонку размером с маленькую карточку, перевернул и ахнул. Кусочек картона оказался не чем иным, как Варвариным рабочим пропуском с изрядно изрисованной фотографией.

«Ну, погоди!» – послал он в адрес Лены угрозу. Никто другой, кроме нее, не мог этого сделать. Видимо, Варвара потеряла пропуск в кафе, Лена его нашла, разрисовала, а потом зачем-то сунула в альбом.

Поступок Лены, особенно в контексте того, что случилось сегодня с Варей, возмутил Илью до глубины души. Ну что за детские выходки – разрисовывать фотографию, портить чужое имущество! Да, Лена была сердита на Илью, заподозрив его в том, что он изменяет ей с Варей, но это не оправдывает ее глупых поступков. Илья вышел на лестничную площадку, вытащил мобильный и набрал номер подруги.

– Лена, ты зачем это сделала? – выкрикнул он, едва девушка ответила на вызов.

– А что такого? – сразу перешла она в наступление. Спрашивать, что он имел в виду, девушка не стала, значит, поняла, о чем идет речь, и вину свою признала. – Давай говори, что я поступила неправильно, ругай меня, как папочка! Ты и эта твоя...

– Лена, то, что ты сделала, это так глупо, что даже ругать нет смысла. В детстве не наигралась?

– А вот и не наигралась! Посмотрим, что скажет твоя знакомая, когда ты ей размалеванный пропуск принесешь, – она даже хихикнула. – Оправдывайся, как хочешь, это будут уже твои проблемы.

У Ильи даже не нашлось других слов, он процедил в трубку: «Дура» – и отключил телефон, а потом в сердцах занес Ленин номер в черный список. Хотя и понимал, что это не выход: дотошная Лена найдет способ до него дозвониться. Не сейчас, так потом. Она так просто не отстанет. Еще придется выяснять с ней отношения: и ругаться, и просить, и с буддийским спокойствием пережидать ее истерику, и вновь, как попугай, повторять, что между ними все кончено. Всего этого не избежать.

Но в данный момент Илью беспокоила вовсе не Лена, и перспектива бурного разрыва с ней абсолютно не волновала. Будь как будет, но не сейчас. Потом.

* * *

Диана уже ждала его в компании Алевтины. Обе девушки вышли встречать Илью в коридор. Шахов отметил, что Аля стала выглядеть привлекательнее, но не сразу понял, что дело – в умелом макияже, почти незаметном, но делавшем ее лицо свежее и выразительнее. К тому же она пригладила волосы и красиво собрала их в прическу.

– Я свежий чай заварила, а Алевтина принесла домашнюю выпечку. Ты чего такой понурый? Случилось что? – спросила Диана.

Илья неопределенно то ли кивнул, то ли покачал головой.

– Не переживай. Алевтина такие пирожки вкуснющие напекла, что настроение вмиг поднимут! Я уже целых три штуки слопала, – повинилась Диана. – Съела бы и больше, да побоялась, что увлекусь и не оставлю другим.

В отличие от Ильи, она светилась от радости, улыбалась и даже немного приплясывала на месте, будто от нетерпения. На Диане были надеты обычные джинсы, обтягивающие крепкую аккуратную попку и длинные стройные ноги, и футболка-безрукавка. На лице – полное отсутствие косметики. Волосы завязаны в хвост. Илья, незаметно разглядывая девушку, подумал, что такая обыденная одежда идет ей куда больше, чем бесформенные балахоны. Впрочем, балахоны, играющие на имидж «ясновидящей», и сильный макияж придавали ее образу таинственности. И еще Илья подивился тому, как одежда порой влияет на поведение, жесты, мимику. Диана-ясновидящая выглядела на несколько лет старше, на ее губах играла загадочная полуулыбка, движения и жесты были плавными, речь ее звучала тягуче и сладко, будто перетекающий из одной емкости в другую мед. Диана в одежде простой девчонки и выглядела как девчонка, ей даже нельзя было дать ее двадцати пяти лет. Движения ее были резкими, быстрыми, говорила она так же торопливо. Впрочем, торопливость была вызвана и нетерпением, от которого ее просто распирало.

– Я кое-что узнала! Тако-ое! Пойдем скорее, будем пить чай, и я буду рассказывать. Але я еще ничего не говорила, ждала тебя.

– Может, тогда уж и Евгения дождемся? Он позвонил, сказал, что тоже выяснил что-то важное. Я на свой страх и риск попросил его приехать сюда. Думаю, он уже в дороге.

– Можем и подождать! Это хорошо, что ты его пригласил!

Алевтина, все это время молчавшая, вдруг покраснела и опустила глаза. Пробормотав, что надо бы оставить пирожков и для Евгения, она первой метнулась на кухню и, судя по последовавшему затем грохоту, перевернула там стул.