Кошки-мышки

— Я знал, что мы еще встретимся! — торжествующе заявил парень. И увидев недоумение в ее глазах, пояснил:

— Помнишь, пару месяцев назад ты спасла меня в туннелях Неглинки?

Да, теперь она что-то такое припомнила. Даже странно — с чего ей вздумалось его спасать? Она тогда предпочитала в лучшем случае не вмешиваться в чужие судьбы, предоставлять людей их собственной участи. Возможно, если кого-то убивают, он это заслужил — так она тогда думала.

Светловолосый тем временем бережно отвел волосы с ее лица, кинул беглый взгляд на изуродованное ухо и тут же вновь торопливо пригладил неровно остриженные пряди, скрывая обрубок от посторонних любопытных глаз. Она даже возмутиться не успела. Взгляд парня скользнул дальше, к ее рукам в перчатках — и Кошка невольно спрятала их за спину.

— Да, это ты, — произнес он. — Но скажи мне, там, возле Олимпийского — там тоже была ты?

Кошка сразу поняла, что он имеет в виду. Нет, она вовсе не собиралась стрелять в него, она караулила там совсем других людей, просто в «химзе» и противогазах все друг на друга похожи. Он ведь остался жив — чего ж ему еще? Но парень держал ее за плечи, глядя прямо в глаза, поэтому Кошка твердо ответила:

— Нет, меня там не было. Не знаю, о чем ты говоришь.

Незачем ему знать правду. В конце концов, он ей почти посторонний. Хотя, может быть, она расскажет ему все потом, когда станут друзьями. Если они станут друзьями…

Он шумно, с явным облегчением вздохнул, хотя по глазам она видела — сомнения у него остались.

— Ты так и не сказала мне тогда своего имени, — произнес он.

— Мне кажется, ты уже сам его знаешь, — усмехнулась Кошка.

— Я знаю только прозвище. Это не имя, это кличка. Или ты хочешь, чтобы я так и называл тебя?

— Не надо, — быстро сказала она. — Зови лучше Катей.

Он понимающе усмехнулся в ответ:

— Ну что ж, вот и познакомились, наконец. Лучше поздно, чем никогда. А я — Иван.

И так улыбнулся, что Кошка поняла — у него это имя тоже ненастоящее, лишь одно из многих. «Интересные люди собрались здесь», — подумала она и пробормотала:

— Я не думала встретить здесь знакомого. Как ни убегай, а слухи идут следом…

— Я тебе обещаю — от меня никто ничего не узнает, — твердо сказал Иван.

Интересно, поверил он ей или нет? Впрочем, не так уж это важно сейчас. Она по глазам видела — если и не поверил, то будет молчать, не попрекнет и мстить не станет. Интересно, кто ему рассказал про нее? И чего такого рассказал, чтобы во взгляде парня понимание мешалось даже с каким-то восхищением.

— Да, Кастанеда об этом ничего не писал, правда? — протянул он и улыбнулся. Кошка понятия не имела, кто такой Кастанеда и почему он должен был писать про них. Но ей вдруг стало легко и весело. Они с Иваном были теперь как два заговорщика.

Может быть, они в самом деле станут друзьями?

Она махнула ему рукой и вновь подошла к остальным — Сергей уже оглядывался, не понимая, что общего у нее с этим чужаком.

* * *

Через несколько дней Кошка поняла — на станции никого особо не волнует, сколько у нее пальцев на руках. Изувеченное ухо тоже не привлекало внимания — здесь чуть ли не у всех были шрамы, и люди гордились ими. Кто-то получил рану в бою с мутантом, кто-то — на строительных работах. И она вовсе не так уж выделялась среди остальных.

Ее предчувствия оправдались: после встречи с Дикой Охотой мертвые перестали беспокоить ее по ночам. Правда, она скучала по маленькому Павлику, но Нюта пообещала ей, что когда малыш подрастет немного, его можно будет тоже взять на Тушинскую. А через некоторое время Кошка обнаружила, что уже начинает забывать про младенцев и свои мучения с ними. Она радовалась тому, что теперь можно спать по ночам спокойно, не боясь, что разбудит назойливый детский плач. Ей уже начинало казаться, что все это ей приснилось.

И все как будто было хорошо. Но вот это-то и было плохо.

Первые дни они с Сергеем не могли наговориться — Кошка рассказывала, как отправилась ради него ночью в музей, как едва не погибла там. Сергей ахал, ужасался и восхищался, его расспросам не было конца. Увы, пока она была в тюрьме на Ганзе, из ее рюкзака выгребли все подчистую и вернули ей его почти пустым. К счастью, одна черная спиральная раковина, самая маленькая, чудом сохранилась, провалившись в дыру в подкладке, и Кошка гордо показала ее ученому в подтверждение своего рассказа.