Тайная связь его величества

Валерия постаралась передать рассказ Адели близко к оригиналу…

«Все несчастья начались вскоре после того, как Витя подарил Соне скрипку. Старые инструменты иногда бывают проклятыми и веками несут горе их владельцам. Похоже, Виктор приобрел именно такую скрипку. Незадолго до дня рождения дочки он признался, какой покупает ей подарок. Я обомлела: «Витя! Инструмент стоит царских денег. Где ты их взял?» Он не задержался с ответом: «Продал свою комнату в коммуналке». Я возмутилась: «Как ты мог? Жилплощадь должна была достаться Фаине. Не возьмет Соня инструмент. И я не хочу грабить Марину и девочку». Витя стал меня уговаривать, но я стояла насмерть: «Нет, и точка. Возвращай скрипку, выкупай жилье назад». А потом вдруг меня осенило: десятиметровка в хрущобе стоит не очень дорого, раритетную скрипку на такую выручку не купишь. Ну и выложила свои соображения Виктору. Тот смутился и признался: деньги взял в долг.

Я только пуще разбушевалась: «Как ты собираешься их отдавать? Немедленно отвези инструмент продавцу, забери деньги и верни ростовщику. Все! Разговор окончен!» И вот тут Витя сообщил: «Не хотел правду говорить, некрасивая она, но ты упрямая, придется покаяться. Давай договоримся так. Поверь, я истину говорю: к барыге не обращался. У Сони завтра день рождения, вручу ей презент, а потом тебе все скажу». Я ему: «Нет, сейчас расскажи!» А он отвечает: «Сначала Соня подарок получит. И я должен ей наедине отдать его, хочу увидеть радость дочки без свидетелей».

Мы с ним довольно долго препирались, потом я слабину дала, подумала: «Витя честный человек. Скольким знакомым я его рекомендовала, и он исправно им из рейсов и вещи, и лекарства, и ювелирные украшения привозил, деньги за которые всегда вперед брал. Витя с наличностью был аккуратен и вообще очень порядочный, Соню любит, никогда ее в неприятности не втянет, так что наверняка и со скрипкой все обойдется». В воскресенье Горелов Соне инструмент передал. Лера, ты же знаешь, как девочка была потрясена.

В понедельник мне отчего-то тревожно стало, и тут Витя звякнул. Я ему напомнила, что он обещал объяснить, где деньги на виолу нашел. И услышала в ответ: «Сегодня я в рейс уезжаю, сделай одолжение, подскочи в полдень на станцию «Комсомольская», мне надо тебе кое-что отдать». И я прикатила на платформу…»

Фаина поежилась, покосилась на приоткрытое окно. Я встал и захлопнул раму. Бокова продолжила рассказ.

…Виктор очень торопился и долго беседовать с матерью Сони не стал. Коротко сказал ей:

— Очень боюсь нашего предстоящего разговора, и ты, когда наконец я решусь, поймешь, почему я бесконечно его оттягивал. Наверное, я трус. Но даю честное слово, что, вернувшись из Венгрии, выложу все карты на стол. Вот тебе небольшой подарок, храни его до моего возвращения. Спрячь, никому не показывай. Это мой помощник будет, вместо меня тебе истину откроет. Я рядом буду сидеть молча, а он расскажет, что к чему. Не потеряй, пожалуйста, ларчик. Кстати, я сам его сделал.

Горелов протянул Адели шкатулку с росписью, сделал шаг в сторону и мгновенно смешался с толпой. Похоже, он специально именно на «Комсомольской» встречу назначил, чтобы Адель за ним не бросилась, там всегда народу не протолкнешься.

Спустя восемь дней Горелов позвонил Адели.

— Завтра я готов с тобой встретиться. Принеси с собой шкатулку.

Вайнштейн пришла на свидание, а Виктор нет. Больше его никто не видел, он пропал.

Бокова глубоко вздохнула и резко выпрямилась.

— Я знаю, кто убил Соню, папу и маму. А вам это интересно?

— Нам очень хочется узнать, что случилось, — с нетерпением сказал я.

— Ладно, — кивнула Фаина. — Только сначала вы дайте обещание, что накажете убийцу. Мы с Лерой хотели сами его покарать, но она погибла. Она была сильней морально и физически, я намного слабее, одной мне не справиться.

Я поднял руку.

— Клянусь, что сделаю все возможное, чтобы упрятать убийцу за решетку.

Фаина повернулась к Максу.

— Не могу дать столь категоричных обещаний, но постараюсь, чтобы справедливость восторжествовала, — после небольшого колебания вымолвил Воронов.

Фаина нахмурилась, в кабинете воцарилась напряженная тишина. Я тотчас с опасением подумал: не дай бог, Фаина встанет и уйдет. А мы не имеем никакого права ее задерживать.

Однако она открыла свою большую сумку и положила на стол конверт со словами: