Цвет боли: бархат

Что же делать? Что делать ей?!

Бежать, скрыться? Но есть Мари, и как отец Ларс имеет право видеться с дочерью. Куда бы она ни делась, Ларс отыщет хоть через тот же Интерпол, с которым работает его друг Оскар…

Сколько так просидела, не могла бы сказать. Боясь, что вернется Фрида и увидит, в каком подруга состоянии, позвонила ей сама:

– Фрида, у меня что-то горло разболелось. Я уйду? Все равно никого нет…

– Да, Линн, конечно, я через четверть часа уже приду сама.

Линн поспешила скрыться.

Она сидела в машине на набережной, глядя вдаль. Воду озера Меларен слегка рябил ветерок, откуда-то доносились детские голоса, смех, ярко светило солнышко, а на душе мрак…

Рядом на сиденье лежал пакет с фотографиями.

Линн снова взяла их в руки, с горькой усмешкой стала перебирать… и вдруг просто впилась глазами в одну, потом вторую, разложила несколько рядом, снова поднесла ближе к глазам…

Нащупала мобильник, включила, не обращая внимания на пропущенные вызовы, нашла номер Вангера…

– Даг, это Линн. Нужно срочно встретиться, но не в Управлении. Хорошо, подъеду сейчас.

Они встретились на Слюссене, Вангер с интересом оглядел ее ярко-красную машину, покачал головой:

– Впечатляет. Что случилось, Линн?

Она лихо крутнулась на сумасшедшей развязке Слюссена, перебралась в Гамла-Стан и, только припарковавшись на Скеппсброн, наконец повернулась к Дагу:

– Мне нужно встретиться с Оскаром. Я понимаю, что он засекречен, ничем его не выдам, могу полететь ради этого хоть на Южный полюс.

Даг улыбнулся:

– Такие жертвы не нужны, он не засекречен, работает в штаб-квартире Европола в Лионе. Но зачем?

– Это касается Ларса и меня…

Вангер молчал. Линн понимала, что так поступать нельзя, если хочешь, чтобы тебе шли навстречу, будь откровенна, и решилась.

Даг разглядывал снимки с ужасом.

– Линн?! Откуда это?

– Только что прислали.

– Кто?

– Не знаю, но очень хочу узнать.

– Это?..

– Это не подвал, – она говорила, не глядя ни на снимки, ни на Дага, сидела прямая, напряженная, как сжатая пружина, уставившись в ветровое стекло, словно могла за ним увидеть то, чего не видела на фото, – на двух фото на стене отсвет оконного переплета, еще на двух, если присмотреться, видно отражение в стекле шкафа крыш и Седер-Турн…

Он нашел на снимках то, о чем говорила Линн. Она права, это какая-то студия…

– При чем здесь Оскар?

– На плече у Ларса нет тату, значит, снимок сделан давно, Оскар может знать, когда и где это сделано, а следовательно, и кто прислал.

– Логично… В Лион слетать сможешь? Боюсь, что он не прилетит сюда.

– Смогу.

Оскар встретиться согласился, договорились сделать это в парке рядом со штаб-квартирой. Он предложил заказать номер в соседнем отеле «Хилтон», но Линн отказалась:

– Я на полчаса беседы и сразу обратно, не хочется оставлять надолго Мари.

Она не стала добавлять, что и привлекать внимание своим отсутствием тоже не хочется. Ведь тот, кто отправил пакет с фотографиями в офис, знал, что она там.

Встречаться с Оскаром пришлось в аэропорту Сент-Экзюпери. Все удалось организовать быстро, хвала самолетам и интернету. В тот же день она была в Лионе. Скрыть поездку от бабушки получилось, просто взяла билет на самолет «Люфтганзы» с пересадкой в Амстердаме в Скипхоле и через пять часов уже была в лионском аэропорту Сент-Экзюпери.

А вот обратно пришлось лететь через лондонский Гатвик, чтобы не провести в аэропортах целый день.

Едва выйдя из самолета в Лионе, позвонила Дорис, убедилась, что с Мари все в порядке, перезвонила бабушке и отговорилась тем, что выключает телефон до завтра.

– Что случилось, Линн?

– Ба, надоели сочувствующие. Я лучше буду дважды в день звонить сама, чтобы вы знали, что с нами все в порядке.

Едва успела отключиться, чтобы бабушка не услышала объявления по аэропорту. Так и вышла к Оскару, смеясь сама над собой.

– Линн! Как ты похорошела. Над чем смеешься?

– Привет, Оскар. Улетела тайно, никто, кроме двух друзей и Дага, не узнает, что я здесь. Позвонила бабушке, делая вид, что из дома, и чуть не попалась на объявлении рейса.

– Видишь, как опасно врать. А где Ларс, почему ты одна?

Линн нахмурилась:

– Он тоже не знает, что я здесь.