Цвет боли: бархат

– Это не Линн, она не хочет разговаривать с Карин.

– Это Алан, пожалуйста, передайте трубку Линн, скажите, что это Алан.

Ничего не нужно объяснять, Алан кричал так, что было слышно и Магнусу в соседней комнате. Линн, устало вздохнув, взяла трубку:

– Алан, перестань кричать. Мне безразлично, что вы или Карин скажете, все было достаточно подробно и ярко расписано, не нужно ничего объяснять. И не звоните больше, пожалуйста.

Она выключила телефон. На том конце Алан со стоном опустил трубку:

– Ты идиотка, она не станет тебя слушать, и правильно сделает. А завтра Ларс просто прикроет нас всех, а тебя посадит за решетку надолго. И тоже правильно сделает.

– Что я могу?! Ты же слышишь эту ревнивую клушу?

Теперь Алан взбесился по-настоящему:

– Ты Линн и в подметки не годишься! И если из-за твоей самодовольной дури пострадает редакция, я сам дам показания против тебя в суде!

Теперь грохнула уже его дверь. Разгром завершил горшок с цветком, уже давно стоявший на верхней полке стеллажа крайне неустойчиво. Земля из него разлетелась по столу Карин весьма эффектно.

В офисе Фриды некоторое время тоже стояла тишина, потом она решила, что у Линн было достаточно времени, чтобы успокоиться.

– Линн, ты слышала, что сказал Алан?

Линн поднялась, принялась складывать свои бумаги в сумку.

– Фрида, они все зависят от Ларса, существуют на его деньги, они тебе что угодно скажут под диктовку. Я только одного не понимаю – зачем Ларсу нужно оправдываться?

– Потому что ничего не было, – раздался голос самого Ларса. – И я не оправдываюсь, я хочу, чтобы ты поняла, что она лгала.

– Ларс, – голос Линн звучал совершенно спокойно, – если я ни с кем не занималась БДСМ, не имела встреч на стороне и никому не давала номер своего телефона, то никому не пришло в голову написать обо мне такое. Я тебе советовала не подставлять шею, чтобы на ней не висли? Могу добавить: не давай повода – не будут лгать. Если бы ты не порол ее, не встречался с ней в Гетеборге и не любезничал вчера вечером, она не имела бы оснований что-то додумывать, если вообще додумала… Линн развернулась и вышла из комнаты, бросив на ходу: – Фрида, я приду завтра к двенадцати.

В полной тишине было слышно, как ее каблучки застучали по ступенькам, хлопнула входная дверь.

Ларс остался стоять, только желваки снова ходили ходуном.

– Ларс, догони ее, не стой столбом!

Он только покачал головой:

– Линн права, это моя вина. Видел, что Карин ко мне липнет, но мужское эго играло: красивая дрянь обхаживала…

В голосе горечь.

– Ну и что теперь? Ты отпустишь Линн вот так?! Ты же говорил, что любишь ее?

Ларс сорвался с места, он успел подскочить к машине до того, как Линн отъехала.

– Линн, эта дрянь завтра будет жестоко наказана. Об одном прошу: позволь мне видеться с Мари и… не подавай пока на развод…

– Мне не нужно ее наказание, мне вообще наплевать на Карин. Не она, так была бы другая, тебе же нравится, когда красотки вьются вокруг тебя, значит, завтра еще кто-то выложит в Сеть подробности романа с тобой. Запретить видеться с Мари я тебе не могу, ты ее отец. А развод… какая разница, женаты мы или нет?

Он остался стоять, глядя вслед. Линн опустила свое стекло полностью и отправилась не домой, а просто куда глаза глядят. Ветер в окно сушил слезы, которые застилали глаза, текли по лицу.

Романтическая любовь… сказочная любовь… любовь на всю жизнь… которую может разбить любая наглая красотка… разве это любовь?

У нее больше не было сил ни бороться, ни сопротивляться, ни даже думать об этом. И слез тоже не осталось. Оставались Мари и работа.

Ларс попытался поговорить, но Линн отвечала:

– Не сейчас. Я не могу, Ларс.

– Скажи, что я должен сделать, чтобы ты поверила, что у меня с Карин ничего, кроме того сеанса, когда я ставил руку Алану, не было? Она солгала.

– Ничего не нужно, я понимаю, что она ради сохранения работы скажет что угодно.

– Ее все равно уволят.

– А вот этого делать не стоит, увольнение будет выглядеть как месть с моей стороны и попытка оправдаться с твоей. Глупо. Ларс, я тебя прошу, дай мне время все понять самой.

– Хорошо. Линн, клянусь, что ее выкладки в блоге неправда.

– Не клянись. До свидания.

Он уехал на Эстермальмсгатан, Линн с Мари пока остались на Библиотексгатан.