Цвет боли: бархат

Он прав, скоро вернется, если уже не приехал, Ларс, а Фрида все никак не могла начать трудный разговор с Линн. Говорить такие вещи всегда тяжело, кроме того, Фрида все равно останется косвенно виноватой. Если Линн не поверит и простит мужа, то разоблачившая его подруга станет нежелательной в их компании. Если поверит и не простит, тем более, меньше всего люди любят тех, кто принес им нежеланную правду.

Но и другого выхода не было. Линн должна знать, времени оставалось совсем немного, Ларс позвонил и сказал, что будет четырехчасовым рейсом, значит, к пяти приедет, чувствовалось, что волнуется.

Они сидели в офисе и молчали. Думали каждый свое, но на одну и ту же тему. Линн очень хотелось спросить, не узнала ли Фрида что-то, но она крепилась. И вдруг подумала, что лучше не узнавать, что будет, то и будет. Сколько можно страдать? Ревность никогда еще не спасала любовь.

Не выдержала Фрида: видя, что стрелки часов приближаются к пяти, она тяжело вздохнула:

– Линн, я хочу тебе кое-что показать…

На стол легли листы из принтера Магнуса.

– Что это?

– Почитай и решай сама, что делать.

Фрида вышла из комнаты, оставив Линн одну. Магнус делал вид, что возится с компьютером Луизы, в действительности бездумно разбрасывая карты и проигрывая раз за разом.

– Черт! Лучше бы вовсе ничего не знать!

В комнате было тихо, Линн не упала со стула, не закричала, не стала рвать на себе волосы. Если честно, она даже не сразу смогла осознать, что это за текст, просто не верилось, до сознания доходило постепенно…

Ларс… Карин…

Осталась одна мысль: все было ложью! Значит, они и сейчас где-то вместе, договорились вчера, чтобы избежать скандала, Ларс приехал на Библиотексгатан, а потом умчался к любовнице. Но зачем? Разве она не дала бы мужу развод? Разве не отпустила бы просто потому, что у него есть другая? Больней всего ранила вот эта ложь, Линн понимала, что сердцу не прикажешь, если он влюбился в красотку Карин, то ничего тут не поделаешь, остается только отпустить. Но почему лжет, зачем унижает ее этой ложью?!

Фрида вошла в кабинет, внимательно посмотрела на подругу, ожидая увидеть потоки слез или ярость, но Линн сидела с совершенно сухими глазами, только стиснув зубы. Да еще пальцы сжали листки так, что не вырвать.

– Линн, Ларс приехал, будешь с ним разговаривать или нам поговорить?

Линн вскинула сухие, горящие каким-то непонятным огнем глаза:

– Нет, я сама.

Фриде очень хотелось сказать:

– Только не унижайся, если сможешь простить, просто прости, но не закатывай истерику.

Но посмотрела на подругу и поняла, что ничего говорить не стоит, истерики не будет.

А в приемную уже входил Ларс. Было слышно, как Магнус кивнул ему:

– Там…

Ларс почти влетел в комнату, остановился, оглядывая подруг:

– Что случилось? Я прямо с самолета.

Машинально Фрида отметила, что на его сумке и впрямь наклейка посадочного талона.

Линн подняла на мужа глаза, заставившие его замереть на месте, и молча протянула листы.

– Что это? – Ларс распечатку взял, но смотрел на жену. Ее лицо поразило настолько, что глаз отвести не мог.

– Это дневник твоей любовницы, выложенный в Сети, Ларс.

– Кого?!

– Карин Персон.

Он уже пробегал взглядом строчку за строчкой, желваки ходили ходуном. Остановился, не дочитав, вскинул глаза на Линн.

– Подожди здесь, только телефон не выключай, прошу тебя. И на звонок ответь. Фрида, не отпускай ее, пожалуйста!

Ларс выскочил из комнаты так, словно боялся опоздать на самолет обратно…

Дорожная сумка с наклейкой осталась стоять на стуле возле двери.

В редакцию летел пулей, благо все рядом, но по пути успел позвонить:

– Алан, твои сотрудники еще не разошлись?

Редактор был удивлен:

– Нет, Ларс, а что случилось?

– А Карин?

– Тоже на месте. Да что произошло, почему у тебя такой голос?

– Задержи всех, я сейчас приеду, слышишь?

– Хорошо…

Вообще-то никто не уходил с работы, пока они не закончили новый номер, чтобы за вечер сам редактор успел все доделать и отдать в печать. Номер еще не был готов, и все трудились голова к голове.

– Эй, никому не уходить, это всех касается! Ларс сейчас приедет.

Алан почему-то не стал говорить Карин отдельно. Красотка и без того липнет к Ларсу, словно скотч. Уже хотел сделать замечание, что это добром не кончится… Вообще, она красивая стерва, стройная и под плетью хорошо держится, но навязчивая.