Цвет боли: бархат

– Что-то мне подсказывает, что идея вывести на подиум мальчиков принадлежит и вам.

– Так и есть, – дернула плечиком Бритт, явно заинтригованная красавцем. Она уже поняла, кто это, и теперь интересовалась его вниманием к Петре.

Но тут и гадать нечего, достаточно посмотреть на пунцовое лицо самой виновницы мероприятия и ее блестящие глаза. Петра явно влюблена в Адлера. «Вау!» – мысленно возопила Бритт.

К Ларсу подошла Фрида:

– Зачем ты это сделал, да еще и так демонстративно?

Тот фыркнул:

– Что сделал, Фрида?

– Не делай вид, что не понимаешь. Зачем ты привел Карин, к тому же на праздник, устроенный Линн?

– Объяснил Алану, объяснил Линн, объясняю тебе: я встретил Карин у клуба, она сказала, что нужно делать репортаж, а войти не может.

– Лучше бы обойтись без репортажа, чем позволить фотографировать себя с любовницей на глазах у жены.

Он не заметил слова о фотографиях, услышал только «любовницей».

– Карин не моя любовница, это моя сотрудница.

– Но эта сотрудница выложила в Сеть подробности ваших с ней «деловых» отношений.

– Знаешь, я устал оправдываться в том, чего не делал. Линн хочет развод, она его получит.

– И правильно сделает! – просто заорала на него всегда сдержанная Фрида. – Ты очень постарался для этого!

Линн приехала домой настолько измотанной, что едва могла говорить. Да и о чем?

– Линн? Все в порядке?

– Да, бабушка.

– Как прошел показ? Вас не освистали?

– Свистели, топали ногами, орали так, что срабатывала сигнализация у припаркованных рядом с клубом машин. Успех сумасшедший.

– Что случилось, девочка? – не позволил ей отвертеться Свен.

Линн пожала плечами:

– Ничего, кроме того, что Ларс привел на показ свою любовницу.

– Какую?!

– Карин…

– Ту самую?

– А что, есть другие?

Ларс прямо из клуба приехал в редакцию. Алан был очень доволен:

– Ларс, классно получилось! Ты только посмотри, мы дали самый главный разворот и на обложку поместили снимок. Линн разрешила использовать восемь снимков, я использовал. У тебя талантливая жена.

– Покажи мне статью.

Алан насторожился:

– Ларс, я не буду менять. Отлично получилось.

– Я просто хочу прочитать.

– На…

Оставшуюся часть ночи Ларс просидел дома на Эстермальмсгатан с бутылкой вина, которая, правда, так и осталась недопитой. Душа не принимала даже хорошее французское вино. У Линн праздник, она молодец, а он не просто в стороне, но умудрился праздник испортить, приведя в клуб Карин. Все разваливалось на глазах, и он ничего не мог с этим поделать. Он не мог бросить дела, которые заставляли часто отсутствовать в Стокгольме, от него зависели судьбы людей. И оправдаться тоже не мог.

Утром, услышав звонок в дверь, Ларс сначала замер. Если бы кто-то чужой, консьерж сообщил снизу. Значит… Линн приехала и проверяет, дома ли он?

Он выждал второй звонок, надеясь, что Линн воспользуется ключом, но потом подумал, что она может не сделать это принципиально, и пошел открывать.

На пороге стоял Свен. Даже не поздоровавшись, он прошел в гостиную и швырнул на стол несколько газет.

– Что это?

Странно, если газеты трубят об успехе необычного показа моделей, то почему Свен так зол? Или показ оболгали?

– Это тебя нужно спросить, Ларс! Э-эх… Променял такую женщину на такое дерьмо!

Дверь за Свеном с грохотом закрылась. Некоторое время Ларс недоуменно смотрел вслед, а потом взялся за газеты. Да, не на первой странице, а кое-где и вовсе на странице светских новостей он увидел репортажи о вчерашнем показе и… свои с Карин фотографии. Редко какая газета не отметила, что на необычном показе присутствовал Юханссон собственной персоной, причем в обществе некоей брюнетки, которая, по слухам, является его любовницей…

Ничего особенного, дальше никто не рискнул ничего предполагать, главное все же о самих моделях и необычном их представлении, но и этого достаточно.

Скомкав газету, которая попалась под руку, Ларс швырнул ее в сторону. Вот о чем говорила вчера Фрида.

Этого Линн ему никогда не простит, и будет права.

Понимая, что она не ответит на звонок, отправился домой сам. Но Линн на Библиотексгатан, несмотря на ранний час, уже не было. Не было и Мари.