Цвет боли: белый

– Хорошо бы, еще раз девяти месяцев сплошных запретов я не выдержу, – вздохнула подруга.

Ларс возмутился:

– Ты намерена обойтись двумя детьми?

– А сколько тебе нужно?

– Много, и вообще, когда ты беременна, то не такая беспокойная. Будешь рожать, пока не привыкнешь. И не спорь, не то выпорю.

Чтобы отвлечь его от столь опасной темы разговора, Линн поинтересовалась у подруг:

– Как ваши дела?

Фрида покачала головой:

– Бритт серьезно намерена составить конкуренцию агентству «Леди».

– Конечно! Пусть занимаются соблазнением мужиков, мы займемся настоящим сыском! – У Бритт вид победительницы, хотя ни одного дела они пока не завершили.

– Берегитесь, преступники, Бритт вышла на тропу войны. Не забывай вовремя сообщать, когда тебя нужно вытаскивать из неприятностей. Фрекен не желают посидеть с чашечкой кофе? – улыбнулся Ларс. – У нас есть время?

– Полчаса есть, – строгости Бритт могла бы позавидовать любая профессор.

Через два часа, за которые Бритт успела в подробностях пересказать подруге сложности дела, за которое они с Фридой взялись («Ой, там столько всего! В убийстве подозревают ее, но она точно не виновата, а вообще, такого паразита убить не грех, непонятно, почему столько ждали»), все же организовав свое частное сыскное агентство, новоиспеченные частные сыщицы отправились по своим делам, а Ларс повез Бритт через мост в Данию и дальше в Швейцарию – ей скоро рожать…

Линн оглянулась, провожая взглядом машину подруг:

– Как я им завидую.

– А они тебе.

– Думаешь?

– Фрида завидует, ты заметила, как она смотрела на твой живот?

– Ларс, неужели их в агентстве только двое?

– Нет, с ними Магнус и Том.

– Думаешь, справятся?

– Почему нет? Они девушки весьма решительные, к тому же при таких помощниках.

– Ларс, вот рожу и присоединюсь к ним!

Ларс совершенно серьезно кивнул:

– После пятого пожалуйста.

– Что?!

– Надо решать демографическую проблему Швеции. К тому же психологи советуют иметь каждому ребенку в семье не меньше двух братьев и двух сестер.

– Тебе хорошо говорить, не ты ходишь беременным…

Загорелся красный сигнал, пользуясь этим, Ларс наклонился к жене и нежно поцеловал в висок:

– Вредина… Тебе же нравится?

Погладил рукой живот Линн, которая, не могла сдержать улыбку.

– Потерпи, малыш, скоро мама перестанет ворчать и будет только ойкать, рожая.

Линн счастливо улыбалась, несмотря на обещание боли. Эту боль можно вытерпеть, ради ребенка и Ларса она вообще готова терпеть любую боль…

Через двадцать один день, ровно в положенный срок Ларс услышал долгожданное:

– У вас дочь. Очаровательная принцесса, похожая на маму.

– А глаза? – подала голос счастливая мать.

– Глаза у всех новорожденных голубые. Завтра увидите.

На следующий день, заглянув в глазки своей малышке, Линн улыбнулась:

– Папины… стальные…

Мечта о сероглазой принцессе сбылась. И то, что ее папа присутствовал при рождении и вообще все время рядом, добавляло счастья.

– Нам куча поздравлений. Бритт с Фридой… Магнус… Джейн, Уилл и маленький Марк… Том… фру Сканссен… Вангер, между прочим…

Линн хотела возмутиться, но почувствовала, что не может, рядом с сероглазой принцессой не получалось думать плохо даже о Вангере. А Ларс продолжил:

– Смотри, твоя бабушка, Свен, Жан и Мари, Тереза и Йенс. Они вместе?

– Да, поженились, моя сестрица решила, что пропадать такому добру, как Йенс, не стоит, если я не вышла за него, значит, надо ей.

– …твои мама с отчимом… Линн! Папа, и его русская жена…

Немного погодя он, устав перебирать кучу поздравительных телеграмм, отложил бумаги в сторону и потребовал:

– Отдай мою принцессу, ты уже слишком давно держишь ее на руках. Моя очередь.

– Руки вымыл?

Тщательно вымыв руки, Ларс отобрал у жены вкусно пахнущий комочек, держа так осторожно, словно каждая лишняя пылинка могла навредить дочке.

– Ларс, мы так и не придумали ей имя…

– Линн.

– Что Линн? Я говорю, нужно придумать ребенку имя.

– Зачем придумывать, уже есть – Линн. – Ларс рассмеялся. – Я хочу, чтобы у меня были две Линн, правда, малышка?

Одни серые глаза встретились с другими такими же, смотревшими с безмерной любовью, крошечный ротик разъехался в беззубой улыбке.

– Она согласна!