Цвет боли: белый

– Самим? Ни в коем случае!

– А… – подруга осторожно косится на меня прежде чем спросить, – ты мог бы?

Бритт боится, что я обижусь на такую просьбу? Нет, я не собственница, хочет вязать, пусть вяжет хоть всех шведок и американок вместе взятых. Только меня пусть не трогает, я поняла, чего не хочу категорически – не хочу быть одной из его моделей. Лучше никем, чем очередной. И поняла, почему не верю теперь ласковому голосу и речам искусителя – я знаю, что у него могут быть другие. Наверное, это глупо, но я действительно не могу делить Ларса ни с кем. Если он не только мой, то моим не будет.

Ларс не успел ответить, я принялась разматывать нитку:

– Ты отвязываться собираешься, бэдээсэмщица?

– Я собираюсь связываться!

Распутав свою часть нитки, я намереваюсь встать, Ларс опережает, рывком вскочив на ноги и протянув руку в помощь. Положение дурацкое, вскочить, как он, я ни за что не смогу, а подниматься сначала на четвереньки или на колени, чтобы потом встать, будет смешно. Приходится принимать руку помощи.

Я едва успеваю подумать, как это Ларсу удается скакать, как акробату, Бритт выдает это же вслух:

– Ух ты! Как это у тебя получается? Выгнулся и уже на ногах! Ну-ка, покажи еще раз?

Мне очень хочется запустить в Бритт чем-нибудь, но я понимаю, насколько нелепо это будет выглядеть. Ларс смеется:

– Дед в детстве заставлял на руках ходить, вот так с места вскакивать и еще много что. Но не этот дед стокгольмский, а швейцарский. Такие умения сохраняются на всю жизнь, как способность ездить на велосипеде или плавать. Ты куда? – это уже мне.

Слушать их чириканье по поводу шибари и тому подобного я не намерена. Пусть развлекаются.

Пожимаю плечами:

– Заниматься, мне завтра сдавать работу по Андерсену. А вы тут, – я делаю непонятный, но как мне кажется, изящный жест рукой, – развлекайтесь, детки.

Мол, вам учиться не нужно, я за вас всех отучусь…

Несколько мгновений Ларс внимательно смотрит на меня. Чтобы не выдать своего поганого настроения, я поспешно ретируюсь в свою комнату, демонстративно прихватив ноутбук.

В комнате открываю его снова и пытаюсь если не писать, то хотя бы что-то прочитать. Усердно читаю страницу за страницей, но немного погодя понимаю две вещи: во-первых, что ничего не запомнила из прочитанного, во-вторых, что голосов за дверью не слышно, Ларс и Бритт то ли разбежались, то ли ушли в ее комнату. Этого еще не хватало! Получить в качестве соперницы собственную близкую подругу?!

Если это произойдет, я вообще уеду из Стокгольма. Куда? А вон к отцу в заснеженную Россию, зароюсь в сугроб, потеснив медведя, и буду сосать лапу всем назло.

Не знаю как на кого, а на меня дурное настроение действует весьма положительно в плане повышения работоспособности. Это давно известно: если требуется за два часа сделать двухдневную работу, меня нужно хорошенько разозлить. Мрачное настроение тоже подойдет.

И ревность оказалась кстати. Мои руки порхали над клавиатурой просто сами по себе, я даже не задумывалась, что именно пишу, дав волю подсознанию и решив, что проверю потом.

Мозг вспомнил, что он состоит из двух полушарий, которые принялись работать независимо друг от дружки. Одно диктовало текст моим пальцам, а второе… второе всячески нагнетало эмоции.

Я дура? Да, безусловно! Где еще найдется такая, которая подставит свой зад под флоггер в надежде этим удержать красавца-миллионера?

Ничего я не надеялась! И на то, что он миллионер мне абсолютно наплевать (это святая правда). И пороть себя позволила вовсе не потому, что хотела как-то зацепить Ларса. Если честно, то, во-первых, он открыл мне самой во мне такие заоблачные эмоции и желания, о которых я не подозревала, во-вторых, надо признаться честно, что влюбилась и действительно надеялась, но на то, что – взаимно.

Ревность мерзкое чувство, об этом я готова кричать всем. Почему те, кто заставляет ревновать, не понимают всех боли и мрака ревности? Выстукивая фразы о Русалочке, я пытаюсь урезонить сама себя. Что за собственнические чувства? Разве Ларс когда-то клялся мне, что будет верен до гроба, как и я ему тоже? Что за замашки барышни позапрошлого века? Я современная женщина, надо спокойно относиться к его изменам, он имеет право увлекаться другими.