Цвет боли: белый

– Хорошо, давай выполним твое желание.

– К-какое?..

– Ну, ты же хочешь, чтобы я все сделал прямо здесь и сейчас? Хочешь?

– О нет, только не здесь! – почти ору я, заметив, что окна выходят на улицу. Ору шепотом, чтобы не услышала Мария, но ужас в моих глазах не оставляет сомнений, что этот шепот – настоящий крик.

– Во-первых, стекла зеркальные и снаружи непрозрачны, во-вторых… пойдем.

Мы перемещаемся в маленькую комнатку, которая скрывается за одним из шкафов. Это гардеробная, больше похожая на шкаф, чем на помещение.

– Здесь удобнее?

– Ларс…

– Да, дорогая?

И все, потому что плаща на мне уже нет, и я в его власти. Я вообще в его власти. Всегда. Во всем. Везде.

А он в моей, по крайней мере, в ту минуту, потому что потерял голову от желания и от нашей близости.

Вот так, Ларс Юханссон, я знаю, как сводить тебя с ума и буду бессовестно этим пользоваться. Это называется, научил на свою голову.

Кто из нас кого берет, снова непонятно, одна задача – не заорать на весь офис. Оказывается секс в большом шкафу тоже может быть чумовым.

– Сумасшедшая девчонка! Развратница! А ведь прикидывается скромницей…

Я отбиваюсь:

– Кто меня привез сюда голой?

– Так я только привез…

Я демонстративно накидываю плащ и фыркаю:

– Тебе не понравилось? Извини…

Ларс ловит меня, не позволяя выбраться из комнатушки, снова заключает в объятия:

– Понравилось. Очень. Хочу повторения, но не сейчас, иначе нас заподозрят в использовании служебного помещения в личных целях.

– НЕПРИличных, – уточняю я.

– Согласен. Но это не последний раз.

Мы все же выбираемся из тесного пространства и приводим себя в порядок. И снова да здравствуют короткие стрижки, моя взлохмаченность не слишком бросается в глаза.

– Ты все заранее продумал?

– Нет, на сей раз нет, просто ты сегодня… буйная.

Глаза смеются, а губы нежно касаются моих губ, но только касаются.

– Я же говорил, что развращу тебя. Видишь, что получилось: ездишь голышом по городу, занимаешься сексом в офисе… – Он застегивает пуговицы моего плаща.

– Это не секс.

– А что?

– Любовь.

На мгновение Ларс замирает, потом требует:

– Повтори.

– Не путай одно с другим.

– Согласен… ты даже не представляешь, как согласен.

Когда мы выбрались из кабинета, Мария предложила кофе.

– В следующий раз, ладно? – я улыбалась как можно приятнее, почти растекаясь патокой.

Не могла же я сесть и закинуть ногу на ногу? Или вообще снять плащ.

– Ты не хочешь кофе? Мария хорошо его варит.

– Ларс, мы же опаздываем! Заехали на минутку, а фотографии разглядывали вон как долго.

А, правда, сколько прошло времени? Как долго мы кувыркались в гардеробной?

Распрощавшись и пообещав заезжать почаще, мы возвращаемся в машину.

Пока Ларс разворачивается, я размышляю над тем, насколько изменилась. Но Ларс прав, это только наедине с ним, никто же не догадывается, что на мне ничего нет под плащом и что я только что занималась любовью в гардеробной. Кажется, он добился того, чего хотел, я стала развратницей за закрытой дверью и для него лично.

– О чем задумалась?

– Попробуй догадаться?

– Когда приедешь сюда еще раз?

Можно сказать и так…

Одно осталось пока не преодоленным – мой страх перед плетью.

Бритт все-таки связалась с Хильдой и явно ездила на новый сеанс с ней. Подруга прятала глаза и на все вопросы отвечала односложно.

Если бы я только могла представить, к чему это приведет, то приковала Бритт к себе наручниками и сама сидела дома, прикованной к радиатору. Ларс оказался прав, с нашей способностью влипать во всевозможные неприятности к БДСМ без крепкого поводка обеим приближаться нельзя.

Беда пришла, откуда не ждали. Нет, Ларс что-то чувствовал, не зря он так противился занятиям БДСМ именно Бритт. Том привычно был в разъездах, я при Ларсе и в университете, и подруга пустилась во все тяжкие в одиночку.

Он кричал на меня. Впервые за все время Ларс на меня кричал. Казалось, еще мгновение, и назовет дурой, хотя так и было.