Станция-призрак

— Тебе, — не переставая жевать, уточнил Кирилл.

Нюта недоумевающе посмотрела на него, и ее спутник, отложив вилку с обломанным зубцом, пояснил:

— Тебе нужно. Я там ничего не забыл.

— Разве ты не пойдешь со мной? — спросила девушка, с ужасом чувствуя, как у нее перехватывает дыхание. Да, конечно, Кирилл часто действовал ей на нервы, и иногда она с досадой думала — лучше бы им расстаться, но только сейчас поняла, насколько привыкла к его присутствию. Поэтому она просто не могла поверить, что он действительно собирается ее бросить на произвол судьбы.

— Во-первых, это твоя мать, а не моя. Во-вторых, я уже не раз говорил тебе, и сейчас повторяю: я не понимаю, зачем, рискуя жизнью, пробираться по метро в поисках женщины, которой, возможно, и в живых-то нет. А если даже она жива, она наверняка и думать о тебе забыла. Ты для нее — отрезанный ломоть. Если бы она тебя любила, то сделала бы все возможное, чтобы разыскать тебя и вернуть. А если нет — то и вовсе смешно.

— Разные бывают у людей обстоятельства, — пробормотала Нюта. — А ты что предлагаешь?

— Я? В последний раз предлагаю тебе одуматься и попробовать устроить как-то нашу жизнь, а не носиться в поисках мифических родственников. Раз уж мы здесь, на Белорусской, давай и вправду попробуем пройти на Ганзу. Но не для того, чтобы опять куда-то бежать, а чтобы постараться как-нибудь там зацепиться. Вообще-то моя мечта хоть раз побывать в Полисе, может, со временем это получится. В крайнем случае мы всегда можем вернуться обратно на Динамо.

— Конечно, там ведь Лола! Ты будешь разбирать бумаги и есть ее пирожки, а я — гнуть спину на швейном производстве. Ты думаешь только о себе!

— Только я? И вообще, я не понимаю твоих претензий! Тебе кажется, что работа тяжелая? Но все вокруг работают, почему ты должна быть особенной?

Нюта все-таки расплакалась.

— Я вовсе не говорю, что я особенная. Но у всех людей есть родная станция, семья, друзья, которые о них заботятся. А у меня никого нет! Я чужая! Везде и всем чужая!

— Во-первых, родные здесь есть далеко не у всех. А во-вторых, родственники тоже разные бывают, — заспорил Кирилл. — Иногда такие попадаются, что без них, наоборот, лучше. И если уж на то пошло, ты не забыла, что я из-за тебя оставил родную станцию, отца и теперь не знаю, увижу ли его когда-нибудь. Ты говоришь, что у тебя никого нет, но ведь у тебя есть я. А ты упорно не хочешь этого замечать!

— Потому что не верю тебе, — всхлипнула Нюта. — Ты за моей спиной шушукаешься с какой-то другой теткой, готов не глядя променять меня на ее пирожки и сытую, спокойную жизнь. И вообще, я не могу понять, что ты за человек. Иногда близкий и понятный, а чаще — холодный и самовлюбленный эгоист, который не задумываясь перешагнет через любого ради своего блага. И через меня тоже.

Кирилл пожал плечами:

— Тогда я не вижу смысла в дальнейших разговорах. Зачем мотать друг другу нервы и тратить время на взаимные упреки? Если ты заранее все решила — иди куда хочешь, ищи мать или еще кого-нибудь. А я пойду своим путем.

Нюта никак не могла поверить очевидному: они вот-вот насовсем расстанутся. Ей как никогда хотелось продолжать свои поиски, но и Кирилла, несмотря ни на что, терять не хотелось.

— Послушай, — вдруг нашлась она, — но ведь нам совсем необязательно расставаться прямо сейчас. Ты говорил, что тоже хочешь попасть на Ганзу, так давай отправимся туда вместе. Мне нужно на Краснопресненскую, а ведь это следующая станция от Белорусской кольцевой. Проводи меня туда, а там уже решим окончательно.

— Что ж, звучит разумно, — тут же согласился Кирилл. Нюте показалось, что он тоже вздохнул с облегчением.

— Только ведь туда еще нужно как-то попасть, — озабоченно сказала Нюта. — У нас и патронов-го почти не осталось, штук тридцать или около того. Я вообще не представляю себе, как дальше жить.

Она получала странное удовольствие, говоря «мы», «у нас». Пока еще «мы». Потом она останется одна и будет говорить «я», «у меня». И никому во всем метро уже не будет дела до того, какие у нее проблемы. В этот момент она всерьез засомневалась, стоит ли продолжать поиски матери? Не лучше ли уступить Кириллу? Но до цели, казалось, уже так близко… Что ему стоит, в самом деле, потерпеть еще чуть-чуть? А уж потом она будет с ним. Они пойдут туда, куда захочет Кирилл, — в Полис или еще куда-нибудь. Почему-то вдруг она стала готова отказаться и от своей миссии — убить Верховного, отомстить за Зою, прекратить бессмысленные кровопролития на Спартаке… В конце концов, она совсем не чувствовала себя героиней, просто испуганной, загнанной в угол девчонкой, и без того уже пережившей чересчур много для своих лет и сил.