Путница

– Мясо небось учуяли. – Оставшийся за столом разбойник шутки ради отрезал полоску шкурки, кинул тварям. Она упала прямо перед ними, но крысы едва шелохнули усами.

Едок, пожав плечами, откромсал себе еще кусок свинины. Удивленно задрал голову – по крыше мелко и часто шуршало, а ведь лучину назад небо было чистехонько! Впрочем, оно к лучшему: в такую погоду тут точно никто шастать не станет.

– Свежачка, что ль, хотят? – Палач шагнул к крысам. Те лениво отбежали – чтоб только не наступил. – Вот пакость, в замке уже лет тридцать никто не живет, а они все не выведутся!

– Знали б – не покупали б в веске, тут наловили, – с досадой сказал державший Жара разбойник. – Зря только шесть медек на этого урода извели…

– Угу, лучше б мне их отдали, – прохрипел вор, пытаясь связанными руками отжать давящий на горло башмак. – Вам-то уже…

Разбойник нажал посильнее, Жар закашлялся.

– Ты глянь, осмелел! – изумился палач. – Что, торговаться с нами вздумал? Да мы и без денег живо из тебя…

Крысы хлынули в башню из всех щелей одновременно, будто ее в мгновение ока сглотнуло болото. Бурая «грязь» потекла и из нор, и из трещины в потолке, и через подоконники.

Палач упал первым – еще до того, как его накрыло, в обморок. Остальные заорали, дико заплясали по пыточной, словно охваченные пламенем – крысиные хвосты колыхались подобно его языкам.

Вокруг Жара твари образовали тесное кольцо. Суетились, дыбились, но не трогали. Парень поджал ноги к груди – и крысы тут же заняли освободившееся место, по-прежнему не касаясь человека.

– Твою мать! – Вор принялся торопливо раздергивать зубами узел на веревке.

Кто из разбойников первым сообразил сигануть в окно, Жар не понял, но остальные тут же последовали за ним. А с противоположной стороны – как, откуда он умудрился запрыгнуть в узкое окошко посреди гладкой высоченной башни?! – в комнату ввалился, кувыркнувшись по полу и сразу вскочив, высокий худощавый человек. Белые косы крысиными хвостами хлестнули по плечам.

– Альк! – радостно заорал Жар, сплевывая измочаленную веревку. – Так я и знал…

Саврянин резко повернул голову на голос – и вор понял, что знает далеко не все. Крысы возле него зашипели, встопорщились, придвинулись на несколько шажков.

– Альк, ты чего? Это же я, твой друг! – льстиво забормотал Жар, втягивая голову в плечи.

Белокосый ссутулился, открыл рот – из него не вылетело ни звука, но хвостатые твари забеспокоились еще больше. Одна даже цапнула вора за штанину, потянула к себе, будто колбасную шкурку. Стряхивать ее Жар побоялся – вдруг остальные тут же кинутся?!

Альк, пригнувшись еще больше, двинулся к вору – боком, по спирали. Крысы горохом раскатывались перед ним и сразу же смыкались за спиной. От отчетливого скрипа затачиваемых друг о дружку зубов у Жара зашевелились волосы даже в тех местах, о которых он не подозревал.

Когда расстояние между мужчинами сократилось до шага, Альк внезапно качнулся вперед, недвусмысленно целясь другу в шею. Но в тот же миг у вора перед глазами вспышкой-озарением мелькнула недавняя сцена – и он опрокинулся на спину, пытаясь как можно точнее скопировать позу подчиняющейся крысы. Даже руки, как лапки, скрючил и глаза подзажмурил.

Белокосый его все-таки цапнул – за воротник. Подержал в зубах и выпустил. Наклонил голову, принялся придирчиво обнюхивать Жару лицо. Глядеть Альку в глаза было страшно даже из-под ресниц. Вор еще шире раскинул руки – и наткнулся на обломок камня размером с половинку яблока. Как раз в ладонь лег.

«Извини, приятель!» – мысленно попросил Жар и, понимая, что попытка у него только одна, стиснул пальцы и резко тюкнул саврянина в висок.

* * *

– Эй! Ну давай, приходи в себя! Хорош дохнуть!

Альк заморгал, сводя воедино двух Жаров, расползающихся то в стороны, то ввысь. Оба, присев на корточки, трясли его за плечо, мешая сосредоточиться.

– Попить лучше дай, – прохрипел белокосый, еле ворочая языком.

– На. – Вор тут же сунул ему под нос кружку. Воды в ней осталось на донышке – привести приятеля в чувство оказалось не так-то просто.

Впрочем, полегчало даже от одного глотка.

– Ну, чего уставился? – Саврянин с трудом перевалился на живот, шипя от боли в виске. Чужой жалости, да еще мужской, он терпеть не мог.

– Пытаюсь понять, того ли я связал. – Жар с облегчением выпрямился и пошел заново наполнять кружку. Альк повернул голову ему вслед и увидел лежащего на полу разбойника, скрученного по рукам и ногам. Крысиное полчище оглушило его почище камня – похититель еще не очухался.