Хирург Глафира Ларская так обрадовалась новой работе, что не утерпела –...
Мишка жестом попытался остановить возражение отца Михаила, но не смог, а потому просто заорал, перекрикивая его:
- А был обязан! Мальчишки выполняли приказ, ты его отменил, а нового не дал! Знаешь, кто так делает?
Мишка понизил голос и снова заговорил спокойным голосом:
Либо хам, который подчиненных за людей не держит и лучшим способом управления считает ругань, либо начальник, дела не знающий и неспособный указать подчиненным, как им поступать!
Одно из главных правил: командования людьми, особенно, людьми военными: если сказал "отставить", то тут же говори, что нужно делать! Ты ученикам Воинской школы "отставить" сказал, а как дальше поступать - нет. Они покойников на том же месте и бросили. Народ стал любопытствовать, языками трепать - недалеко и до смущения умов!
Если бы я так Младшей стражей командовал, меня сотник Кирилл давно бы взашей из старшин погнал! А ты не над Младшей стражей, а над всеми ратными людьми здесь поставлен. Должен не просто знать, но и самую суть воинской службы понимать!
- Грешен… Великий грех на мне…
"Подействовало? Но где же протест, я же протеста добивался! Нет, так дело не пойдет, продолжаем!".
- Да, ты согрешил, брат! - Мишка заговорил размеренно, с паузами между словами, стараясь не сбиться на поучительный тон. - Не по злому умыслу, гордыне или нераденью. Грех твой - от незнания и непонимания смысла воинского жития.
- Но я не воин…
"Наконец-то!"
- Но поставлен над воинами! По-твоему воины не нуждаются в особом, нежели селяне пастырском руководстве? Воины, которые самим своим существованием предназначены проливать свою и чужую кровь, отнимать чужие и отдавать свои жизни! Почему наши ратники никогда не слышали от тебя проповеди о достойном поведении воина? Почему в походах их не сопровождает слово Божье? Почему в бою их не воодушевляет пастырское благословение? Почему на поле брани некому проводить в последний путь умирающих и утешить раненых?
- Мне ходить в походы?
"Есть! Прорезалась ориентировочно-исследовательская реакция! Теперь только самому бы не совершить ту же ошибку. Указал на недостатки - укажи путь их исправления".
- Нет, отче. Ты в походе бесполезен. Прости, но не просто бесполезен, но и обузой будешь. Телесно ты слаб, верхом ездить не обучен, лекарского дела не знаешь. Да и постоять за себя не способен - при первом же случае пойдешь под нож, как агнец.
- Так что же ты…
"Есть контакт! Получилось! Ай, да сэр Майкл, ай, да сукин сын!"
- Ты, брат мой во Христе, мне покаялся, значит, мне на тебя епитимью и налагать! Никаких строгих постов и молитвенных бдений. Епитимья твоя - размышление, отыскание способов духовного руководства воинскими делами. Подсказать могу два пути, но пройти по ним ты должен сам.
Первый путь: призвать в Ратное еще трех-четырех священников. Храмы новые построим, но служить в них ты в одиночку не сможешь, на тысячу человек нужно не менее четырех церквей. И один из храмов должен быть воинским! Ну, а пятая церковь - у меня в Воинской школе.
Второй путь. Это трудно, потому, что доселе никогда не делалось. Ко мне в Воинскую школу должны прийти несколько молодых, крепких телом священников, дабы пройти обучение воинскому делу.
Мишка снова повысил голос, потому что отец Михаил собрался что-то возразить.
- Не воинами стать! Но воинскими пастырями! А для этого (ты сам убедился) надо воинское дело знать! Думай, отче, как сего достичь, а по свершении задуманного, отпущен будет тебе сегодняшний грех, который, по зрелому размышлению, вовсе и не сегодняшний, а накопившийся за много лет. Не терзанием плоти, но размышлением и деянием, надлежит быть ему искупленным!
Вышел из церкви Мишка еще нескоро, произошло то, чего он и добивался - формальный обряд исповеди и покаяния постепенно превратился в одну из долгих бесед, подобную тем, которые так любили оба Михаила.
Вышел и застыл на пороге. Перед церковью стояла толпа, да еще и побольше той, которая наблюдала за "возвращением демонам людского облика".
"Молиться пришли, исповедоваться, каяться… У них же на глазах чудо произошло! Бедный падре! Он же им правды сказать не может.
Ну, натворили Вы дел, сэр Майкл! Всего в одном слове ошиблись: надо было вчера сказать: "несите к нам на подворье", а сказали: "несите в село". И такие последствия! Как в детском стишке: "Все оттого, что в кузнице не было гвоздя". Все оттого, что я хотел обыскать трупы, но уже плохо соображал. А обыскивать-то и нечего, с них даже пояса сняты были, никаких улик, кроме маскхалатов".