Отрок (XXI-XII)

Мишка мысленно расслабился, барьер истаял, и тут же возникло ощущение близости зверя - большого и опасного. Зверь еще не испуган, но уже обеспокоен, еще не разъярен, но уже подобрался и напрягся. Сразу же родилась и ассоциация - медведь, окруженный собаками. Охотник еще не подошел, но уже где-то рядом, и собаки только и ждут появления хозяина, что бы накинуться со всех сторон. Каждую их них в отдельности, медведь убил бы или обратил в бегство без особых усилий, с охотником он тоже без страха сошелся бы один на один, но вместе… Убить! Убить вожака стаи, потом перебить или разогнать остальных собак, а тогда уж и с охотником можно разобраться, тем более, что без своих зубастых помощников, тот может и не решиться напасть.

Вот он, этот зверь - Ратнинская сотня, и вот он, вожак стаи - сотников внук Мишка, старшина Младшей стражи. Убить или иным способом избавиться от него, и охотник отступит - зверь слишком силен…

Деликатный стук в дверь прозвучал, прямо-таки, громом небесным. Юлька торопливо высвободилась из мишкиных объятий, схватила старую повязку и преувеличенно тщательно принялась ее сматывать. Мишка чуть не выматерился вслух от досады, но сдержался - рядом сидела девчонка, а такую куртуазность, как предварительный стук в дверь во всем Ратном мог изобразить только один человек - отец Михаил.

- Входи отче! - Громко произнес Мишка и подмигнул удивленно оглянувшейся на него Юльке.

- Мир вам чада, я не помешал?

- Нет, отче, я уже закончила.

Юлька начала торопливо складывать в сумку лекарские принадлежности, потом спохватилась и, перекрестившись, подошла под благословение. Как бы скептически Настена не относилась - не к религии, разумеется, а к жрецам - соблюдать внешнюю благопристойность она дочку приучила.

- Не спеши, Иулиания, переговорить с тобой хочу… Или тебя больные ждут?

- Нет, никто не ждет, отче.

- Вот и поговорим об отроке Василии. Миша, ты, наверно, тоже о нем со мной поговорить хотел?

- Хотел, отче. - Не стал отказываться Мишка. - Только разговор неприятным оказаться может, ты уж прости, но я за десятника Василия перед Богом и людьми отвечаю, и если с ним беда приключилась, хочешь не хочешь, спрос и с меня тоже.

- В этом ты прав, и спорить с тобой было бы глупо и не справедливо. - Отец Михаил помолчал немного в раздумье. - И что же ты мне сказать хотел?

- Отче, ты бы присел, разговор может долгим оказаться, да и неудобно - ты стоишь, я лежу. Мишка подождал, пока священник устроится на лавке и продолжил: - Василий воинское обучение проходит. Ты, отче, надеюсь не будешь спорить с тем, что воину плоть умерщвлять, подобно чернецу, неуместно. Воин иным способом усердие в вере проявляет, телесная слабость ему не пристала.

- Так. - Отец Михаил кивнул. - Иулиания, как здоровье отрока Василия?

- Плохо. - Произнесла Юлька, прямо-таки, прокурорским тоном. - В беспамятстве он, в жару, в горячке.

- А его? - Священник кивнул на Мишку.

- Ему полегчало. Теперь на поправку быстро пойдет, а Роська… то есть, Василий, не знаю. Пока не о поправке говорить надо, а о том, выживет ли? - Юлька даже и не скрывала, что считает виновным в произошедшем попа. - Мама, конечно, сделает все, что можно, но не знаю.

- Все в руце Божьей, будем надеяться. Матушка твоя, как я понял, меня во всем винит?

- А кого ж еще? - Мрачно отозвалась Юлька. - Сам, конечно, тоже дурак, но мог же ты ему указать!

- Мог бы. - Согласился священник. - И оправдываться не собираюсь! Ведомо мне и то, что неофиты часто излишним усердием грешат, бывает, что и во вред. Но, вот ты, Иулиания сказала, что не знаешь, выживет ли Василий. Не знаешь, но если будет на то хоть малейшая надежда будешь лечить! Скажу более: даже если не будет надежды, ты все равно будешь бороться за жизнь больного до последнего мгновения. Так?

- Так. - Юлька явно не понимала, к чему клонит отец Михаил, и смотрела настороженно. - Лекари иначе и не могут.

- А ты, Миша, часто повторяешь одну мысль: "Делай, что должен, и будет то, что будет". Так?

- Так. - Подтвердил Мишка, уже догадываясь, какой аргумент последует дальше.

- Оба вы: и ты, Иулиания, и ты, Михаил - видите в сем свой долг и готовы исполнять его, невзирая ни на что! Так почему же вы отказываете мне в праве исполнять мой долг? Пути Господни неисповедимы, искренняя молитва слышна Господу, мог ли я быть уверенным в том, что не перст Божий привел отрока Василия в храм? Мог ли я быть уверенным в том, что не произойдет чуда и по молению его Господь не исцелит раненого? Мог ли я изгнать молящегося из храма?