Отрок (XXI-XII)

- Что примолк, Михайла? Не придумал еще?

- Придумал, деда. Это-то, как раз, не сложно. Труднее, по-моему, кормить и вооружать войско.

- А мне, как раз наоборот, с этим проще. Давай-ка, выкладывай: что ты там придумал?

- Все просто, деда. Помнишь, как ты приказал найти причину, для того, чтобы Кузьме и Демьяну самострелы сделать?

- Кхе! Помню! Полгода прошло, а сколько всего случилось… можно подумать, что лет пять минуло. Ну, и?…

- Так все то же самое! Что почетнее: в обозе дни доживать, или молодежь воинскому искусству обучать? Ущербным себя чувствовать или человеком умудренным, опытным, нужным для важного дела? Себя вспомни: я же тебя тогда этим самым и соблазнил. И еще я тебе тогда сказал: получится с нами троими, начнем ставить на учебу других ребят. Так и вышло. А теперь я тебе скажу: получилось с тобой, пора и других опытных воинов к делу возвращать!

- Ну, поганец! - Дед восхищенно округлил глаза. - Как обошел, как обернул! Лис! Истинно Лис! Кхе! Ну надо же! Это ты что ж, еще тогда все придумал?

- Нет, конечно, деда. Тогда я только и думал, как бы твой запрет обойти - найти причину, которая, как ты сказал, на каждый день причина. Но если тогда все получилось, то почему же сейчас не получится? Только причина у нас получается не на каждый день, а на много лет вперед. Стариков, кстати, можно не только этим соблазнять. Можно поставить условие, что каждый ученик Воинской школы, пока учится, и в течение, скажем, пяти лет после окончания, должен отчислять Воинской школе десятину от добычи. Из этой десятины, четверть или треть делить между наставниками, как вознаграждение за учебу, а остальное тратить на нужды самой школы.

- Четверть! - Тут же скупердяйским тоном заявил дед. - Хватит с них и четверти. А для парней что придумал?

- Для них у меня тоже два соблазна придуманы. Первый - возможность выкупить свои семьи из холопства. А чтобы головы сложить не боялись, надо дать им обещание, что семьи погибших волю будут получать. Не все, конечно, но обязательно найдутся такие, что не пожалеют жизни за освобождение родни. И для начала, чтобы поверили нам, надо вольную семье Григория дать. И не просто волю, а с домом, землей, угодьями. Только селить их надо не рядом с Ратным, а рядом с новой крепостью, пусть их дом станет первым домом слободы.

- Гм, слободы, говоришь? Слово какое-то… - Дед неопределенно пошевелил в воздухе пальцами. - Вроде бы и понятно, о чем речь, а вроде бы и…

- Да и неважно, деда! Все равно, это будет началом посада вокруг крепости. Артель Сучка для своих семей дома поставит, семья Григория там же поселится, семью Простыни туда же определим…

- Какого Простыни?

- Того, которого мы с Роськой у Афони выкупали, помнишь?

- А-а! Этот, малохольный. Верно говорят, что у них баба вместо мужика все решает?

- Да, Плава {{ От древнеславянского плав - желтоватый }} - баба разумная, шустрая и повариха хорошая. А мужик возле нее пребывает. Сильный, работящий, но своим умом жить не способен. Правильно прозвали: Простыня {{ От древнеславянского простыни - простота, открытость, искренность }}. Вот, кстати, еще одна забота: полторы-две сотни ребят накормить, обстирать, обшить. Бабы нужны, деда.

- Бабы всем нужны! Кхе…

- Это правда, что ты наших дев собрался в Воинскую школу к Прошке отправить, щенков службе обучать?

- Ну, была такая мысль. Ты же сам как-то толковал, что благородным девицам должно владеть доступным оружием, верхом ездить, еще чего-то там. Мне-то и до сих пор сомнительно, но Анюта… Кхе! Вот, пусть и обучаются.

- Деда! За что? Девки в Воинской школе! Ты представляешь, что там начнется?

- Кхе! Испугался? Правильно испугался! Когда парни в воинском учении отдельно от всех живут - одно дело, а когда рядом девки обретаются - са-авсем другое! - Дед непонятно чему развеселился и лихо подкрутил усы. - Вот тут-то ты, господин старшина, все воеводские "радости" и познаешь!

- Деда!

- Да не трясись ты. Мать с ними отправлю, она и девок в строгости содержать сумеет, и парням твоим, если что, окорот даст. Все равно, у них с Алексеем складывается, вроде бы… - Дед вздохнул, все его веселье как-то сразу истаяло. - Жаль мне Анюту отпускать, но что ж поделаешь? Она же еще не старая, что ж ей вдовой вековать? Или тебе такой отчим не по нраву? Был бы Фролушка жив… Отца-то вспоминаешь, Михайла?

- Вспоминаю…

"Не помню я его. Ничего не помню из того, что до "вселения" было. Какой он был? Мать как-то обмолвилась, что рукоприкладствовал, но, вроде бы, не часто. Пятерых ему родила. Любила его или просто девчонкой увлеклась лихим парнем, а потом уже поздно было? Алексей собой хорош, хоть и ранней седины много. Мужик, по всему видно, крутой, жизнью битый, но не сломанный. Вообще-то, натуральный бандит - людей резал, как скотину, даже детей, сам признался, хотя половцы ЗДЕСЬ не то, чтобы за людей не считаются, но замочить степняка - не грех, а скорее, доблесть. С Саввушкой своим носится, как наседка, даже странно бывает смотреть - мужики в Ратном таких нежностей себе не позволяют, по крайней мере, на людях. А Савва мать принимает, от других шарахается, особенно от мужиков, а к матери льнет. Кто его знает? Может и сложится у Алексея с матерью, совет да любовь, как говорится. Но… если обидит ее, убью. Даже не задумаюсь!".