Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров

Ричард взглядом остановил шагнувшую вперед Кару, затем грозно посмотрел на Надину.

– Прекрати!

Дрефан положил руку Кэлен на плечо.

– Я уверен, что у вас была уважительная причина его отослать. Вы не могли знать, что его брат так тяжело болен. Никто вас ни в чем не винит.

Ричард повернулся к мальчику:

– Йоник, это мой брат, Дрефан. Он целитель. Отведи нас к твоему брату, и посмотрим, чем мы можем ему помочь.

– А у меня есть травы, – добавила Надина. – Я тоже помогу твоему брату, Йоник. Мы сделаем все, что в наших силах. Обещаем тебе.

Йоник вытер глаза.

– Пожалуйста, поспешите! Кип правда очень болен!

Кэлен была готова разрыдаться. Ричард ласково положил руку ей на плечо и почувствовал, как она дрожит. Он боялся, что брат парнишки действительно очень плох, и хотел избавить ее от тяжелого зрелища. Ричард боялся, что она станет винить себя.

– Может быть, тебе лучше подождать здесь?

Кэлен сердито сверкнула на него влажными зелеными глазами.

– Я иду с тобой! – сквозь зубы проговорила она.

Ричард оставил попытки запомнить все повороты кривых переулков и узких улочек, по которым они шли, поэтому просто запомнил положение солнца на небе, чтобы иметь общее представление о направлении. Йоник вел их между домами, через обнесенные стенами внутренние дворики с развешанным для просушки бельем.

Куры с кудахтаньем разбегались у них из-под ног, хлопая крыльями. В некоторых двориках блеяли козы или овцы, гуляли свиньи. Среди этих тесно прижавшихся друг к другу домишек животные казались неуместными.

Над их головами через раскрытые окна переговаривались люди. Некоторые, облокотившись на подоконник, наблюдали за необычной процессией, которую вел мальчик. Появление магистра Рала и Матери-Исповедницы немедленно вызвало суматоху. Не будь их, на солдат и двух женщин в коричневых кожаных одеждах никто бы не обратил внимания.

Увидев их, люди на улицах поспешно отходили в сторону. Некоторые останавливались, чтобы поглазеть на этот неожиданный маленький парад.

Солдатские патрули на перекрестках радостно приветствовали своего магистра Рала и выкрикивали слова благодарности за исцеление.

Ричард крепко держал Кэлен за руку. С тех пор как они вышли из дворца, она не произнесла ни единого слова. Надине он велел идти сзади, между двумя морд-сит. Он надеялся, что ей хватит ума не раскрывать рот.

– Сюда, – указал Йоник.

Они последовали за мальчиком в узенький проулок между домов. Цокольные этажи были построены из камня, а верхние – из бревен. Одной рукой держась за Ричарда, Кэлен подобрала подол и осторожно ступала по доскам, уложенным поверх грязи.

Йоник остановился у крыльца с обшарпанным козырьком. С обеих сторон улицы из окон выглядывали люди. Когда Ричард подошел к крыльцу, Йоник открыл дверь и побежал вверх по лестнице.

Наверху открылась дверь, и на зов мальчика вышла женщина в коричневом платье с белым передником.

– Ма! Это магистр Рал! Я привел магистра Рала!

– Хвала вам, добрые духи! – выдохнула женщина.

Одной рукой она заботливо обняла сынишку, а другой указала на дверь в конце крошечной комнаты, служившей одновременно кухней, столовой и гостиной.

– Спасибо вам, что пришли, – пробормотала она Ричарду и, не успев договорить, залилась слезами.

Йоник бросился к дальней комнате.

– Сюда, магистр Рал!

Ричард ободряюще пожал женщине руку и проследовал за Йоником. Кэлен по-прежнему не выпускала его ладони. Надина с Дрефаном и Кара с Райной тоже двинулись следом. Когда все вошли, Йоник распахнул дверь в спальню.

Свечка, горевшая на крошечном столике, едва освещала комнатушку. Возле свечки стоял таз с водой и лежали влажные тряпки. Остальная часть комнаты, большую площадь которой занимали три матраса, словно бы ждала, когда свечка погаснет, чтобы окончательно погрузиться во тьму.

На одном матрасе кто-то лежал. Ричард, Кэлен, Надина и Дрефан столпились вокруг. Йоник и его мать стояли в дверях, не сводя глаз с пришедших.

В комнате воняло гнилым мясом.

Дрефан отбросил капюшон плаща и присел на корточки у постели больного.

– Раскройте ставни, чтобы я мог видеть.

Кара открыла обе створки, и дневной свет, упавший на пол крошечной комнаты, осветил светловолосого мальчугана, который по шею был укрыт белой простыней с одеялом. Его шея над простыней сильно опухла. Он неровно и тяжело дышал.

– Как его зовут? – спросил Дрефан у матери.