Искушение злом

— Клер, это моя работа. Это ведь не тот случай, когда ты даешь мне подержать твой сварочный аппарат.

— Но это ведь совсем другое дело. Я имею к этому отношение.

— Разница в том, что это официальное расследование. Он открыл дверь машины и подтолкнул ее внутрь.

— А ты свидетель.

— Свидетель чего?

— Я дам тебе знать. — Он хлопнул дверь.

Новость распространилась мгновенно. Доктор Крэмптон рассказал своей жене, добравшись, наконец, до постели. Его жена рассказала это Элис утром по телефону. Элис разыскала Бада и сообщила ему еще до конца утренней смены. К полудню, когда Кэм договорился с Джорджем Хоуардом, чтобы тот своим тягачом оттащил «Вольво» на задний двор автомагазина Джерри, новость распространялась по городу со скоростью вируса.

Мин Атертон, не теряя времени даром, помчалась к дому Кимболл со своим апельсиновым желе, получившим приз на местном кулинарном конкурсе, и приготовилась вынюхивать сплетни.

Когда бесстрастная Анжи дала ей от ворот поворот, сославшись на то, что Клер отдыхает и ее нельзя беспокоить, она потащилась в косметический салон Бетти жаловаться на эту высокомерную темнокожую женщину.

Ко второму перерыву на обед в местной школе уже распространился слух, что в лесу Доппера разгуливал псих.

Другие утверждали, что женщина наткнулась на призрак младшего Доппера, но большинство склонялось к версии о психе.

На рынке над горками салата обыватели размышляли, а не выгораживает ли шериф Рафферти эту Клер, учитывая, что они так отлично спелись.

В конце— концов, он не очень-то продвинулся и в деле с убийством Биффа Стоуки, хотя за это его было бы трудно упрекать.

А не безобразием ли было со стороны Джейн Стоуки продавать свою ферму с намерением переехать в Тенниси?

Земля Рафферти. Это было землей Рафферти почти сто лет и всегда будет землей Рафферти в представлении местных жителей, а теперь, наверняка, ее разделят на отдельные участки для строительства. Вот увидите. Боже, вы только посмотрите, сколько стоят эти помидоры. К тому жетепличные. В них никакого вкуса. А что там за история с телятами Мэтта Доппера? Должно быть это дело рук наркоманов из большого города. Тех самых, кто прикончил старину Биффа. Шериф просто обязан во всем этом разобраться.

Обмен новостями продолжался и в магазинах, и по телефону, и на детских площадках в парке, где на ярком майском солнце резвились малыши.

Кэму пришлось отвечать на десяток телефонных звонков, и время от времени он посылал Бада или Мика успокоить встревоженных горожан. Люди были в таком нервном состоянии, что запирали двери на засов и пристально всматривались в темноту за окнами, прежде чем лечь спать. Он уже представлял себе, как у дверей ставят смазанные и заряженные дробовики и охотничьи ружья, и только молился Богу, чтобы ему не пришлось иметь дело со стихийной случайной стрельбой.

И так уже хватало хлопот во время сезона охоты на оленей, когда все эти юристы, дантисты и прочие кабинетные парни из большого города заполняли леса, паля друг в друга чаще, чем в оленя и в основном промахиваясь. Но ведь обитатели-то Эммитсборо в оружии разбирались прекрасно.

Если в городке начнется паника, ему придется просить мэра назначить еще одного помощника шерифа, хотя бы временно, чтобы успокоить паникеров, которым будет мерещиться Чарльз Мэнсон всякий раз, когда ветка дерева стукнет в окно.

Он встал из-за рабочего стола и прошел в крошечную ванную комнату, расположенную за кабинетом. «В ней пахло — нет, воняло, — подумал Кэм — лизолем». Это было дело рук Бада. Такой вот борец с микробами, а не помощник шерифа.

Наклонившись над раковиной, он ополоснул лицо водой, пытаясь освежиться. Он не спал последние тридцать шесть часов, и его мозг был почти таким же вялым, как и тело.

Были времена, когда он вместе с напарником так же долго бодрствовали, сидя в холодном или душном автомобиле, ведя наружное наблюдение. Дремали по очереди, пили растворимый кофе, придумывали глупейшие игры в слова, лишь бы скрасить невыносимую монотонность.

Он поднял голову и взглянул в запачканное зеркало, с лица его капала воды. Он подумал, настанет ли когда-нибудь время, когда он перестанет вспоминать прошлое. Или по крайней мере, когда эти воспоминания потускнеют и ему станет легче их переносить.