Искушение злом

По дороге домой его нервозность перешла в холодное, осознанное возбуждение. «Он перестанет быть наблюдателем, — думалось ему, — он больше не будет довольствоваться подсматриванием в телескоп и станет посвященным».

Салли увидела, как он подъезжал, и вышла из машины еще до того, как Эрни притормозил перед своим домом. Но как только он взглянул на нее, улыбка сползла с ее лица. Его глаза были темны и холодны.

— Привет… Я как раз проезжала мимо и решила заехать.

— У меня полно дел.

— Ну что ж. Я бы все равно не смогла остаться. Мне надо поехать к бабушке. Воскресный обед, ну ты понимаешь.

— Ну так поезжай. — Он направился к двери.

— Эрни. — С чувством обиды Салли поспешила за ним. — Я просто снова хотела у тебя спросить насчет вечеринки. Джош уговаривает меня пойти с ним, но я…

— Ну так иди с ним. — Он отбросил ее руку. — Перестань бегать за мной.

— Почему ты так поступаешь? — Ее глаза уже наполнились влагой. Он увидел как упала первая слезинка, и почувствовал некоторое угрызение совести, которое тут же и подавил.

— Как поступаю?

— Ты так груб со мной. Я думала, что нравлюсь тебе. Больше, чем нравлюсь. Ты говорил…

— Я никогда ничего не говорил. — И это было правдой. — Я просто делал то, что ты хотела, чтобы я делал.

— Я бы не позволила тебе… Я бы никогда не стала делать всего того с тобой, если бы не думала, что ты любишь меня.

— Люблю тебя? На кой черт мне это нужно? Ты просто еще одна потаскушка. — Он увидел, как ее лицо мертвенно побледнело, а затем она опустилась на лужайку и зарыдала. Какая-то часть его сознания была смущена. Какая-то чувствовала сожаление. Но та часть, на которой он сосредоточился, наблюдала за девушкой с расчетливым равнодушием. — Убирайся отсюда, слышишь?

Вновь что-то зашевелилось в нем, и он вновь подавил это. Он нагнулся, чтобы заставить ее встать, и в этот момент подъехал Кэм. Эрни опустил руки и застыл в ожидании.

— Какие-нибудь проблемы?

— У меня никаких, — сказал Эрни. Бросив взгляд на юношу, Кэм наклонился к Салли. — Эй, малышка. Он обидел тебя?

— Он сказал, что не любит меня. Совсем не любит.

— Не стоит из-за этого плакать. — Он легко подал ей руку, — Ну, пойдем. Хочешь, я отвезу тебя домой?

— Я не хочу домой. Я хочу умереть.

Кэм поднял глаза и с облегчением увидел, как через улицу переходила Клер. — Ты слишком молодая и хорошенькая, чтобы хотеть умереть. — Он похлопал ее по плечу.

— Что здесь происходит? — Клер переводила взгляд с одного лица на другое. — Я видела, как ты проезжал, — сказала она Кэму.

— Салли очень расстроена. Почему бы тебе не пригласить ее в дом и… — Он сделал неопределенный жест рукой.

— Конечно. Пойдем, Салли. — Клер обхватила девушку за талию, чтобы помочь той встать. — Пойдем ко мне и наплюем на мужчин. — Она бросила последний взгляд на Кэма и повела плачущую девушку через улицу.

— Ну ты и молодец, просто чемпион, — сказал Кэм. К их обоюдному удивлению, Эрни покраснел. — Послушайте, я ничего такого не делал. Она сама прилипла ко мне. Я вовсе не просил ее сюда приезжать. Нет никакого нарушения закона, когда скажешь какой-то глупой девчонке, чтоб она убиралась.

— Тут ты прав. Твои родители дома?

— А что?

— Я хочу тебе задать пару вопросов. Тебе может захотеться, чтобы они были рядом, когда я буду тебя спрашивать.

— Мне они не нужны.

— Как хочешь, — небрежно сказал Кэм. — Предпочитаешь говорить в доме или здесь?

Он вызывающе дернул головой, отчего его волосы отлетели назад. — Здесь.

— Интересное украшение, — Кэм протянул руку, желая дотронуться до пентаграммы, но Эрни прикрыл ее рукой.

— Ну и что?

— Это сатанистский символ.

Губы Эрни скривились в усмешке. — Неужели?

— Поклоняешься дьяволу, Эрни?

Эрни продолжал улыбаться, поглаживая пентаграмму. — Разве человек не свободен в выборе религии, как это говорится в Билле о правах?

— Да. Конечно, да. До тех пор, пока человек, исповедующий религию, не нарушает закона.

— Носить пентаграмму — это не нарушение закона. У соседнего дома кто-то завел газонокосилку. Мотор дважды чихал и глох, прежде чем начал ровно мурлыкать.