Искушение злом

Подумав о Карли Джеймисон, Кэм с самым горьким чувством согласился с этим рассуждением. Затем он вспомнил о Биффе. — А своих они убивают?

— Почему бы и нет? Это ведь не рядовой клуб для мужчин, Кэм, и некоторые из них действительно верят, глубоко, яростно, что сатана даст им все, что они пожелают, если они выберут этот путь. У меня здесь всякого рода материалы, от описания тех, кого там называют любителями, до самых крупных фигур. Но начиная с пары подростков, зажигающих черную свечу, и до Ля Вей — всех их объединяет чувство власти. Все это сводится к власти.

— Я тоже прочитал кое-что, — сказал Кэм. — Я понял, что существуют разного рода культы. У самых крупных главное место занимает потворствование своим слабостям и церемониал, но они начисто отвергают ритуальные жертвоприношения.

— Конечно, — Блейр согласно кивнул головой и с трудом сдержал нервный смешок. Вот сидят они вдвоем, старые добрые приятели, и обсуждают дьяволопоклонниче-ство и ритуальные убийства за чашкой дрянного кофе. — Но есть и другие культы. Мне нужно еще кое-что проверить, но из того, что я уже обнаружил, это самая опасная разновидность. Они берут то, что им нужно из старых книг, из традиций и создают собственные. Они обращаются назад к предкам, когда кровь была единственным способом умилостивить и задобрить богов. Они возникают, где хотят. Они не стремятся к известности, напротив, скрываются от нее. Но друг друга они находят.

— А как мы их найдем?

— Боюсь, — сказал Блейр уже без всякого смеха, — что нам не придется далеко ходить. — Он нервно провел рукой по волосам. — Но я ведь политический репортер, Кэм. Я не знаю, преимущество ли это или препятствие.

— Думаю, что в этих культах полным-полно политических интриг.

— Возможно. — Блейр глубоко выдохнул. «Интересно, а устраивается ли кампания по выборам верховного жреца, — подумал он. — Собирает ли он голоса, целуя младенцев и пожимая всем руки? Боже правый». — Я многого не знаю. Я связался с некоторыми людьми из Вашингтона, которые готовы побеседовать со мной. А ты знаешь, что есть полицейские, специализирующиеся в такого рода делах?

— Нам не нужна статья в газете.

— У тебя она уже есть, — огрызнулся Блейр. — Но если ты думаешь, что я ввязался в это дело из-за какого-то дерьмового побочного интереса…

— Извини меня. — Кэм протянул руку ладонью вверх, затем помассировал ею голову, надеясь унять боль в затылке. — Коленный рефлекс. Это ведь мой город, черт побери.

— И мой тоже. — Блейр попытался изобразить улыбку. — До сих пор я и не представлял, насколько это все еще и мой город. Кэм, я хочу поговорить с Лайзой Макдо-нальд. Потом я сделаю, что смогу, здесь на месте. Но очень скоро мне придется вернуться в Вашингтон, поискать, нет ли там чего-либо, связанного с этим.

— Хорошо. — Ему нужен был человек, кому бы он мог довериться. Он боялся, что в городе, который, как он считал, ему так хорошо знаком, он больше не мог довериться никому другому. — Я позвоню и договорюсь с ней. Но будь с ней помягче. Она все еще очень слаба.

— Если бы не Клер, она была бы мертва. — Осторожным, даже слишком осторожным движением он поставил на стол свою чашку кофе. — Я боюсь за нее, действительно боюсь, Кэм. Если этот тип, Эрни, втянут в культ и помешан на Клер…

— Он и близко к ней не подойдет. — Это тихое, сдержанное заявление совершенно не соответствовало ярости, горевшей в глазах Кэма. — Можешь быть в этом уверен.

— Я надеюсь на это. — Отстранив кружку с кофе, он придвинулся ближе. — Она самый дорогой для меня человек в жизни, и я доверяю ее тебе, после того, как я уеду. Клянусь Богом, ты должен как следует позаботиться о ней.

Пальцы Эрни дрожали, когда он взял тот клочок бумаги. Он нашел его под козырьком своего грузовичка к исходу рабочего дня на автозаправке. Наконец-то все сходилось.

Риск, на который он шел там, в лесу Доппера, ужасная тошнотворность и отвращение, испытываемое им после того, как он зарезал черных телят — все это теперь оправдывалось. Вскоре он станет одним из них.

31 мая, 10.00. Южный край леса Доппера. Приходи один.

Его единственной мыслью было — сегодня вечером. Сегодня вечером он увидит, узнает и приобщится. Он сложил записку и опустил ее в задний карман джинсов. Когда он заводил грузовик, его руки все еще тряслись. Когда нажал на сцепление, его нога задрожала.