Искушение злом

Бифф не застраховал свою жизнь. С какой стати тратить порядочные деньги на страховые премии? Она похоронила его в кредит. Умирай сейчас, плати позже. Пора было оплачивать взнос по закладной на ферму, а также кредит за сенокосилку, которую Бифф купил два года тому назад. Затем надо было платить за корма, за услуги по сбыту продукции, за трактор и за «кадиллак» Биффа. Этан Майерс из банка сказал, что они продлят ей срок оплаты до того времени, пока она не приведет свои дела в порядок, но мысль о долгах не давала ей уснуть по ночам.

Она не могла перенести сам позор — оказаться должником. Раньше она оправдывала весь этот взятый кредит тем, что должником был Бифф, это Бифф платил или был должен. Теперь же не было того, кто бы стоял между ней и реальностью жизни в долг.

Она не могла достаточно быстро продать ферму.

Она вынула ключи из кармана фартука. Бифф никогда не позволял ей входить в этот сарай. Она ни разу не задала ему вопроса об этом. Никогда не осмеливалась. Даже вставляя ключ в солидный висячий замок, она ощутила укол страха, как будто он мог вдруг появиться за ее спиной, крича и отталкивая ее. На ее верхней губе появилась маленькая струйка пота, когда замок поддался.

Закукарекал старый петух и она вздрогнула от неожиданности. Воздух внутри был слишком затхлым и слишком сладким. Как будто какое-то существо заползло внутрь и умерло там. Дыша раскрытым ртом, Джейн положила замок и ключи в карман фартука и подперла дверь камнем.

Внезапно ее охватил беспричинный страх оказаться запертой в сарае. Ей представилось, как она бьется в дверь, умоляет выпустить и кричит. А сквозь щели доносится смех Биффа, запирающего дверь на замок.

Входя внутрь, она холодными ладонями потерла холодные предплечья.

Помещение было небольшое — десять на двенадцать и без окна — но даже яркому солнечному свету было не под силу проникнуть в углы сарая. Ей не пришло в голову захватить фонарь, она была уверена, что найдет его внутри. Как же иначе мог Бифф что-либо видеть здесь? Он ведь проводил здесь целые часы, часто и по ночам.

Что он тут делал? Она задавала теперь этот вопрос, чего не позволяла себе делать, когда он был жив и мог бы, вероятно, угадать ее мысли.

Мурашки побежали у нее по коже, едва она вошла внутрь. В тусклом свете она различила узкую складную кровать, на ней голый матрас с пятнами. На металлических полках, где по ее предположению, должны были находиться инструменты, лежали кипы журналов, которые он хранил. «Ей придется их сжечь», — подумала Джейн, и кровь прилила к ее щекам. Она бы не вынесла, если бы агент по продаже недвижимости или аукционист, наткнувшись на них, стали бы хихикать.

Она не заметила никакого фонаря, но увидела свечи. Свечи из черного воска. Ей было уже тревожно, когда она зажигала их, но их тусклый, таинственный свет подействовал еще хуже. При этом свете она начала стаскивать журналы с полок и класть их в коробку, отворачивая взгляд от дразнящих обложек. Ее пальцы наткнулись на ткань. Удивленная, она потянула ее и обнаружила длинный балахон с капюшоном. Одеяние пахло кровью и дымом, и она поспешно бросила его в коробку.

Она не задумывалась, что это такое, не позволяла себе задуматься. Но ее сердце забилось слишком учащенно. «Сожги это, — говорила она себе. — Сожги это все». Слова снова и снова повторялись в ее мозгу, как заклинание, когда она через плечо посмотрела на дверь. У нее пересохло во рту, руки дрожали.

И тут она увидела фотографии. На одной была молодая девушка, почти ребенок, лежащая на раскладушке. Нагая, со связанными руками и ногами. Широко открытые глаза с бессмысленным выражением. Были еще фотографии — та же самая девушка с раздвинутыми ногами, коленями, согнутыми так, что были видны гениталии.

Другая девушка — чуть постарше, с очень светлыми волосами, прислоненная к стене, как кукла, и свеча — Боже милостивый, из бледного треугольника волос бесстыже торчала свеча.

Было еще много снимков, десятки их. Но она не могла больше смотреть. Ее грудь вздымалась, когда она мяла и рвала их, когда в отчаянии ползала на четвереньках, чтобы подобрать каждый клочок. Ее рука наткнулась на длинную сережку из бусинок. Джейн бросила ее в коробку.

Задыхаясь, она задула свечи и швырнула их туда же. Резкими, торопливыми движениями она вытащила коробку наружу. От яркого солнца она сощурилась, осматривая двор и дорогу диким взглядом.