Искушение злом

А что, если кто-нибудь появится? Ей надо было спешить, немедленно все сжечь. Она не задумывалась над тем, что делает. Она не задавалась вопросом, что именно она уничтожает. Ощущая резкую боль в груди, она побежала к амбару за канистрой бензином. Воздух с хрипом вырывался из легких, когда она плеснула горючее на коробку со всем ее содержимым. От бега шпильки вылетели у нее из волос, и они болтались длинными спутанными прядями, делая ее похожей на ведьму, что напускает свои тайные чары.

Дважды она пыталась зажечь спичку и поднести ее к фитилю свечи. Дважды пламя вспыхивало и гасло.

Она громко зарыдала, когда фитиль, наконец, зашипел и загорелся. Когда она поднесла свечу к пропитанной бензином коробке, ее руки так дрожали, что чуть было опять не погасили огонь. Затем она отступила назад.

Картон и бумага со свистящим звуком загорелись, взметая вверх огонь и исторгая запахи. Внутри коробки в пламени съеживались фотографии, и огонь пожирал лицо Карли Джеймисон.

Джейн закрыла лицо руками и зарыдала.

— Я говорила вам, что это тихий городок, — Клер удовлетворенно улыбалась, прогуливаясь по главной улице между Анжи и Жан-Полем.

— Мне кажется, что слово «город» явное преувеличение. — Анжи посмотрела на собаку, радостно бегущую без поводка по противоположной стороне улицы. Пес поднял лапу и привычно справил нужду под дубом. — Скорее, это— деревня.

— Как только ты попробуешь гамбургер в заведении «У Марты», эта ухмылка сойдет с твоего лица.

— Этого-то я и боюсь. голубое полотнище, повешенное высоко над улицей.

— Мы готовимся к субботнему параду в честь Дня памяти павших.

— Парад. — Его лицо засияло. — С марширующими оркестрами и хорошенькими девушками, жонглирующими жезлами.

— Будет это и многое другое. Это самое большое событие в городе. — Она кивком указала на дом, мимо которого они проходили, где женщина, стоя на корточках, старательно красила крыльцо. — Все наряжаются и вытаскивают свои складные стулья. На площади установят трибуну для мэра, членов городского совета и других важных лиц. К нам приедут школьные оркестры со всего графства, местная королева красоты этого года, лошади, Маленький Легион.

— Вот это да, — сказала Анжи и получила толчок в бок.

— Пожарные начищают свои грузовики или пожарные машины, или как там это у них называется. Будут воздушные шары и благотворительные базары. И… — добавила она, глядя на Жан-Поля, девушки-жонглерки с жезлами.

— Жонглерки, — повторил он со вздохом. В таких маленьких белых сапожках с кисточками.

— Именно так.

— Жан-Поль, мы собирались в четверг уезжать. Он улыбнулся жене. — Еще день—другой ничего не изменит. Во всяком случае, я хочу, чтобы законченную работу Клер отправили в галерею. Я хочу сам проследить за тем, как ее будут упаковывать.

— Тебе хочется полюбоваться маленькими белыми сапожками, — пробормотала Анжи.

Он поцеловал ее в кончик носа. — И это тоже. Прежде чем пересечь улицу, они остановились, пережидая небольшой поток машин. Опустив взгляд, Анжи увидела на бампере пикапа наклейку:

БОГ, ОРУЖИЕ И МУЖЕСТВО СДЕЛАЛИ АМЕРИКУ ТАКОЙ, КАКОЙ ОНА ЕСТЬ СЕГОДНЯ.

«Боже, подумала она, закрывая глаза. — Что она здесь делала?» Когда они переходили улицу, Анжи вполуха слушала, как Клер рассказывала Жан-Полю о прошлых парадах. Под большим нажимом Анжи готова была бы признать, что в этом городке было определенное обаяние. При условии, что ты любишь сельскую жизнь.

Она же совершенно определенно не хотела бы здесь жить, и даже не знала наверняка, сколько она сможет здесь вытерпеть, пока этот спокойный и медленный темп жизни не сведет ее с ума, но что до Жан-Поля, то он явно наслаждался всем этим.

«Конечно, он не замечал людских взоров», — подумала

Анжи. Хотя их было очень много. Она сомневалась, что люди восторгались ее одеждой или прической. Но они, наверняка, заметили цвет ее кожи. На ее лице играла потаенная и — тут она не смогла сдержать себя — высокомерная улыбка, когда она вслед за Клер вошла в заведение «У Марты».

Из музыкального аппарата звучала музыка. На взгляд Анжи это всегда походило на песни подвыпившего ковбоя. Но запахи были столь же соблазнительны, как в любой еврейской деликатесной лавке в Нью-Йорке. Жареный лук, тосты, толстые маринованные огурцы и какой-нибудь суп с приправами. «Насколько невкусным это могло оказаться здесь?» — подумала Анжи, когда Клер, проскользнув в кабинку, подозвала официантку.