Одно лето

В самом разгаре скачек Шейд увидел Брайан. Повесив камеру на плечо и сжимая в руке талончик, она стояла возле кассы, где принимали двухдолларовые ставки.

– У тебя совсем нет силы воли? – спросил Шейд.

– Нет. – Брайан нашла торговый автомат и предложила Шейду шоколадку, которая уже начала таять от жары. – К тому же в следующем забеге участвует конь по кличке Мейд-ин-Шейд. – Шейд поднял брови. – Ну, как я могла устоять?

Колби хотелось сказать ей, что она глупышка, но очень милая. Вместо этого он стянул с ее носа очки, чтобы видеть глаза, и спросил:

– Какой у него номер?

– Седьмой.

Посмотрев на доску, где были указаны шансы на выигрыш, покачал головой:

– Тридцать пять к одному. Ты все равно поставишь?

– Да.

– Тогда попрощайся со своими двумя баксами, спец!

– А может, я выиграю семьдесят? – Брайан поправила очки. – Тогда смогу угостить тебя ужином. Если и не выиграю, – пока она говорила, лошадей провели на старт, – ничего страшного, у меня есть кредитка. Так что я все равно смогу угостить тебя ужином.

– Договорились. – Шейд пожал ее руку.

Зазвенел звонок, лошади бросились вперед. Брайан наблюдала за ними с самого начала, но только к первому повороту смогла найти седьмой номер. Мейд-ин-Шейд шел третьим с конца. Она посмотрела на Колби, тот отрицательно замотал головой.

– Не сдавайся раньше времени!

– Когда идешь на риск, дорогая, будь готова к проигрышу.

Немного смущенная внезапным проявлением нежности, Брайан повернулась к треку. О нежных словах раньше и речи не было, Шейд даже по имени редко к ней обращался. «Вот это точно риск», – подумала она, сомневаясь в том, что готова проиграть.

– Он вырывается вперед! – быстро проговорила Брайан, когда седьмой номер длинными мощными скачками обогнал трех соперников. Забыв обо всем на свете, она взобралась на заграждение и засмеялась: – Вы только посмотрите! Он вырывается вперед! – и, подняв камеру, приспособила длиннофокусный объектив вместо бинокля. – Боже, как же он прекрасен, – бормотала Брайан. – А я и не знала об этом.

Наблюдая за конем, она забыла о скачках и их состязательной сути. Конь был великолепен. На нем, пригнувшись, сидел жокей. От скорости цвета его костюма сливались, и в этом тоже был какой-то шик, но внимание Брайан было приковано к мощному животному, отбивавшему копытами четкий ритм. Конь хотел победить, она это чувствовала. Не важно, сколько раз он до этого проиграл, не важно, сколько раз его, потного, ни с чем, уводили в конюшню, сегодня он хотел победить.

Надежда. Увлеченная ею, Брайан не слышала криков толпы. Конь все еще пытался обойти лидеров, он тоже надеялся, будто верил в то, что может победить. А если ты в себя веришь… Сделав еще один рывок, он обошел последнего соперника и разорвал грудью финишную ленту.

– Черт побери! – пробормотал Шейд. Он обнял Брайан за плечи, и они вместе наблюдали за тем, как победитель большими скачками проходит круг почета.

– Невероятно красиво! – Она говорила низко и хрипло.

– Эй! – Услышав, что Брайан вот-вот расплачется, Шейд взял ее за подбородок. – Это ведь была всего лишь двухдолларовая ставка.

Но Брайан замотала головой.

– Он это сделал! Он хотел победить и не сдавался до тех пор, пока не добился успеха.

Колби провел пальцем по ее носу.

– Ты когда-нибудь слышала о везении?

– Да. – Она, успокаиваясь, взяла Шейда за руку. – Здесь все было иначе.

Мгновение Шейд внимательно смотрел на Брайан, затем, кивнув, наклонился и поцеловал ее легко и нежно.

– И это мне говорит женщина, которая считает себя простой.

«Простой и счастливой», – подумала Брайан, когда ее пальцы переплелись с пальцами Шейда. Неприлично счастливой.

– Пойдем, получим мой выигрыш!

– Ходили слухи, – сказал Шейд, когда они с Брайан проталкивались сквозь толпу, – что ты обещала угостить меня ужином.

– Да, я тоже слышала нечто подобное.

Она была человеком чести и держала обещания, поэтому вечером, под звуки летней грозы, когда молнии разрывали небо и эхом отдавался гром, они вошли в тихий, слабо освещенный ресторанчик.

– Смотри, льняные салфетки, – шепнула Брайан Шейду, когда их вели к столику.

Усаживая ее, он рассмеялся и проговорил ей на ухо: