Огнетушитель Прометея

Я зашмыгала носом.

– Порой так хочется сцапать заколку, прямо сил нет удержаться. Такое чувство, что некто очень сильный тянет меня к стенду с мелочами. Знаете, что я придумала? Всегда беру большую тележку, а в нее ставлю маленькую корзинку, в которую и бросаю то, что хочу украсть. На кассе вынимаю из тележки продукты, а корзинку оставляю. Делаю вид, что расхотела мелочовку приобретать.

Радищев почесал переносицу.

– Оригинальный метод.

Я изобразила обиду.

– Хорошо над другим потешаться, когда у тебя самого проблем нет. Я боюсь в гости пойти, на работе мучаюсь. В среду украла степлер. Понимаете, тырю фигню, окружающие ни на секунду не подозревают меня в воровстве, думают, я случайно тот степлер в сумку положила. Ну кому он нужен? И в большинстве случаев никто вообще не замечает пропаж. Нет одной чашки на кухне? Так она разбилась. Исчез старый консервный нож? Его случайно с мусором выбросили. Куда-то подевалась с подоконника хорошо пожившая пластмассовая лейка? Небось ее уборщица унесла. А я в панике. Сейчас-то ворую пустяки, но что, если меня на дорогие вещи потянет? Почитала про клептоманию в Интернете, и там написано, что часто справиться с ней помогает психотерапевт. Я, наивная, решила обратиться к душеведу. Знаете, сколько стоит один сеанс?

– Догадываюсь, – усмехнулся Константин Львович, – за академический час от ста пятидесяти долларов, верхнего предела нет. Знаю одного, берущего несколько тысяч евро за сорок пять минут.

– У меня таких денег нет, – испуганно прошептала я. – Наткнулась в Сети на рассказы о вашей клинике и приехала. Пожалуйста, оставьте меня тут, я готова за лечение полы мыть, на кухне помогать! Не выгоняйте! Я и вещи свои прихватила, вот они, в сумке. Вы же клептоманов лечите?

Константин Львович сложил руки на груди.

– Бывает у нас народ с похожими проблемами. Давайте расскажу основные этапы лечения. Для начала вам нужно позаниматься в группе и в конце концов прилюдно признаться в кражах. Аудитория будет настроена позитивно, все участники похожи на вас, они захотят вам помочь.

– Не особенно приятно при всех говорить о своей проблеме, но, наверное, я справлюсь, – пообещала я.

– Хорошо, – одобрил Радищев. – Станете членом программы «Двадцать пять шагов», будете переходить от одного этапа к другому в течение нескольких лет.

– Ой, как долго! – пригорюнилась я.

Глава клиники склонил голову к плечу.

– Быстро не получится. Нам же нужно полное избавление от клептомании, а не временный успех.

– Вы меня оставляете? – обрадовалась я. – Дадите комнату в приюте?

Радищев взял со стола четки и стал медленно перебирать бусины.

– Отдельные комнаты у нас только у кураторов и комиссара. Как правило, в палатах, где живут ученики, стоит пять кроватей. Душ и туалеты общие. День строится так: если вы не дежурите по приюту, то занимаетесь с восьми до тринадцати, затем обед, час отдыха и с пятнадцати до двадцати снова работа с психологом или в группе. Отбой в девять. Тот, кто дежурит, работает на кухне, убирает дом, следит за садом. Мы не коммерческое предприятие, существуем на спонсорские деньги, поэтому экономим на всем. Как правило, учащиеся – мы предпочитаем так называть постояльцев – живут у нас три-четыре месяца, потом уходят, но появляются раз в неделю для общения с психологом. У каждого ученика есть куратор, это тот, кто прошел все двадцать пять шагов и решил помогать другим справиться с демонами души. Кураторство вещь добровольная. Хотите взять подопечного? Милости просим. Не чувствуете такого желания? Никто вас не заставит. В центре одновременно находится тридцать человек. Это капля для мегаполиса, но, увы, взять больше мне не позволяют ни квадратные метры, ни финансы. Если вы пройдете собеседование, считайте себя счастливицей, которой у нас непременно помогут.

– В Интернете ничего не сказано про тестирование, – напряглась я. – Вопросы сложные? По математике есть?

Константин Львович улыбнулся и посмотрел на экран ноутбука.

– В анкете указано, что вы, Людмила Романова, служите секретарем директора гимназии.

– Верно, – подтвердила я. – Но не путайте меня с учителем, я занимаюсь административной работой, не преподаю. И, пожалуйста, лучше зовите меня просто Люсей.

– Никто не станет проверять ваши знания, – успокоил меня Радищев, – с вами поговорит наш комиссар, Юрий Приходько.