Драгоценности солнца

Но то, что произошло с ней здесь, пожалуй, ей даже нравится.

Так нравится, что она сгорает от желания изложить свои чувства в дневнике. Немедленно! Джуд сползла с постели, поморщилась, когда в голове завертелось и загрохотало с новой силой, и тут же ухмыльнулась. Ну и дела!

На цыпочках, дрожа от предвкушения, она начала продвигаться к двери. Сейчас она все запишет, потом примет душ и сварит кофе. И приготовит завтрак для своих гостей. Гостей? А где же, черт возьми, Дарси?

Ответ на этот вопрос нашелся в ее импровизированном кабинете. Холмик под покрывалом на узкой кровати мог быть только Дарси и никем другим, а значит, дневнику придется немного подождать.

Ничего страшного! Ее новые подруги чувствуют себя здесь настолько свободно, что даже остались на ночь. Разве не чудесно? И, хотя голова у нее раскалывалась, Джуд довольно резво устремилась в ванную комнату.

Несмотря ни на что, это был лучший вечер в ее жизни, думала Джуд, подставляя несчастную голову под горячий душ. Все было замечательно: разговоры и смех, и дурацкое поведение. Две славные девушки пришли к ней, веселились в ее обществе, приняли ее в свою компанию.

Как легко все получилось. И какая разница, где она училась, чем зарабатывала на жизнь, где росла? Важна только она сама, важно то, что она говорит, что чувствует.

И эта спонтанная дружба не имеет никакого отношения к ее гардеробу. Ее одежда — выражение ее сути или, по крайне мере, выражение того, как она сама себя видит. И восхищение такой красивой женщины, как Дарси Галлахер, ей определенно льстит. А почему бы и нет?!

Улыбаясь, Джуд выключила воду, вытерлась, достала из аптечки таблетки аспирина. Затем она обмоталась полотенцем, решив, что поищет, что бы такое надеть, в ворохе вещей на полу по своей спальни, и с рассыпавшимися по плечам мокрыми волосами вышла из ванной комнаты.

От ее визга вполне могли треснуть оконные стекла, во всяком случае, горло засаднило, а ее голова закружилась. После нескольких визгов, которые теперь больше походили на скулеж, она вцепилась в полотенце и полными ужаса глазами уставилась на Эйдана.

— Прости, что напутал тебя, дорогая, но я честно стучался и в переднюю дверь, и в заднюю, а потом уж впустил себя сам.

— Я… ябыла в душе.

— Я вижу. — И то, что он видел, ему очень нравилось. Кожа Джуд была розовая и влажная, с прядей волос, закрутившихся в локоны, капала вода. Контраст темного шоколада волос и нежно-розовой карамели кожи был потрясающим.

Эйдану понадобилась вся его воля, чтобы не шагнуть к Джуд и не попробовать ее на вкус.

— Ты… ты… Нельзя же вот так запросто входить, когда тебе вздумается.

— Ну, задняя дверь была не заперта, задние двери в наших местах вообще редко запирают. — Не переставая улыбаться, Эйдан смотрел прямо в ее глаза, хотя его так и подмывало окинуть взглядом всю ее с головы до ног. — На твоей дорожке стоит грузовик Бренны, я и решил, что она и Дарси у тебя. Верно?

— Да, но…

— Я приехал за Дарси. Она сегодня работает днем, о чем часто предпочитает забывать.

— Мы не одеты.

— Дорогая, я вижу и еле удерживаюсь от комментариев. Но поскольку ты сама об этом упомянула, я хотел бы сказать, что сегодня утром ты прелестна. Свежа, как роза, и… — Он сделал маленький шажок к ней и втянул носом воздух. — И еще ароматнее.

— Бросьте трепаться, да еще так громко. Не даете человеку спать! — раздался раздраженный голос Бренны, и Джуд вздрогнула. — Эйдан, хватит заговаривать ей зубы. Поцелуй ее наконец, тогда хоть заткнетесь оба.

— Ну, я как раз над этим подумываю.

— Нет! — в ужасе взвизгнула Джуд, понимая, что выглядит по-идиотски со своими страхами. Она была готова провалиться сквозь землю, но предпочла метнуться к груде одежды и выхватила свитер. Отворачиваться Эйдан не собирался.

— Матерь божья, какой же тайный женский ритуал закончился этим?

Эйдан присел на корточки перед гривой всклокоченных рыжих волос Бренны.

— Детка, ты же знаешь, что от вина у тебя болит голова.

— Пива не было, — пробормотала Бренна.

— Понимаю. Я принес с собой эликсир Галлахеров.

— Не врешь? — Бренна подняла голову, обратив к Эйдану бледное лицо с затуманенными глазами, и вцепилась в его руку. — Правда? Да хранит тебя Бог, Эйдан. Джуд, этот парень святой. Святой, говорю тебе! Ему надо поставить памятник на площади Ардмора.