Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы

Верна сочувственно улыбнулась:

— Почему ты так думаешь?

— Он сам мне сказал. Он идет.

— Разве ты не понимаешь, дорогая? Это происходит только во сне, а когда ты бодрствуешь, ничего нет. Это не настоящее.

— Сны настоящие. И когда я не сплю, я тоже знаю, что он идет.

— Сейчас ты не спишь. Сейчас ты тоже уверена, что знаешь? — Симона кивнула. — Но откуда тебе это известно? Ведь когда ты не спишь, он не приходит к тебе и не говорит с тобой. Как же ты можешь знать, что он идет?

— Я слышу его предупреждение. — Взгляд Симоны перебегал с Уоррена на Верну и обратно. — Я не сумасшедшая. Нет. Разве вы не слышите барабаны?

— Да, сестра, слышим, — улыбнулся Уоррен. — Но они не имеют отношения к твоим снам. Этот барабанный бой всего лишь возвещает о грядущем прибытии императора.

Симона снова потеребила губу.

— Императора?

— Ну да, — сказал Уоррен. — Императора Древнего мира. Он прибывает сюда с визитом, только и всего. Вот что означает этот барабанный бой.

Симона озабоченно сдвинула брови.

— Император?

— Да, — подтвердил Уоррен. — Император Джегань.

С громким криком Симона отскочила в угол. Она кричала так, словно с нее сдирают кожу, и отчаянно размахивала руками. Верна подбежала к ней, пытаясь поймать ее руки и успокоить.

— Симона, с нами ты в безопасности. Ну, скажи, что случилось?

— Это он! — повторяла Симона. — Джегань! Это имя сноходца! Пусти меня! Пожалуйста, дай мне уйти, пока он не пришел!

Симона вырвалась и начала метаться по комнате, разбрасывая во все стороны молнии. Они срывали краску со стен, как огромные сверкающие когти. Верна с Уорреном попытались поймать ее, успокоить — но тщетно. Не найдя выход из комнаты, Симона принялась биться головой о стену. Казалось, у этой крошечной женщины сила десятерых огромных мужчин.

В конце концов с огромной неохотой Верна вынуждена была прибегнуть к Рада-Хань.

Когда им удалось наконец успокоить Симону, Уоррен залечил ей разбитый лоб. Верна припомнила заклятие, которое обычно накладывали на только что прибывших во Дворец мальчиков, если им снились кошмары вдали от родного дома. Сжав в руках Рада-Хань, Верна наложила его на Симону. Дыхание ее замедлилось, и она заснула глубоким сном. «Будем надеяться, без сновидений», — подумала Верна.

Когда они вышли и закрыли за собой дверь, Верна обессиленно прислонилась к стене.

— Ты выяснил то, что хотел?

Уоррен судорожно сглотнул.

— Боюсь, что да.

Верна ждала другого ответа, но Уоррен явно не намеревался добавлять что-то еще.

— Ну?

— Одним словом, я не уверен, что сестра Симона утратила разум. Во всяком случае, не в обычном смысле этого слова. — Он потеребил вышивку на рукаве. — Мне нужно еще кое-что прочесть. Может, это все чепуха. В книгах, знаешь ли, все очень сложно. Я расскажу тебе, если что-то найду.

Целуя кольцо, Верна почувствовала губами непривычный контур перстня аббатисы.

— О Создатель, — взмолилась она вслух, — огради этого глупого молодого человека от беды, чтобы я своими руками могла его придушить!

Уоррен закатил глаза.

— Послушай, Верна...

— Аббатиса, — поправила она. Уоррен вздохнул и нехотя кивнул:

— Хорошо, я расскажу тебе, только учти, что речь идет об очень старой и очень неясной развилке. В пророчествах вообще полно ложных развилок — а это к тому же древнее и редко встречающееся. Одно лишь это делает его ненадежным, не считая всего остального. Оно битком набито несуразицами и противоречиями, а чтобы проверить их, потребуются месяцы работы. Некоторые связки имеют тройные ветвления! Отслеживание назад любого ветвления удваивает количество ложных линий, а если оно еще и тройное, то количество загадок возрастает в геометрической прогрессии, потому что...

Верна положила руку ему на плечо, и он замолчал.

— Уоррен, не надо мне объяснять. Я все это знаю.

Уоррен стряхнул с плеча ее руку.

— Ну да, конечно. Я забыл, что ты была самой прилежной ученицей. Прости. Я просто увлекся.

— Ладно, Уоррен. Так почему, по-твоему, Симона не утратила разум в обычном смысле этого слова?

— Из-за «сноходца». В двух старинных книгах несколько раз упоминается «сноходец». Книги в плохом состоянии, очень ветхие. Но больше всего меня беспокоит не это. Я боюсь, что на самом деле о нем писали гораздо чаще — просто сохранились лишь эти два манускрипта. От тех времен их до нас вообще дошло мало.