Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения

– Доброе утро, Оба! – Глаза господина Тачмана, которые всегда казались Обе странно-водянистыми, обшаривали дом. – Где твоя мать?

Бегающие глазки гостя привели Обу в состояние тревоги. Он так и стоял с яичницей в руках, пытаясь сообразить, что же делать и что сказать. Взгляд господина Тачмана остановился на очаге.

Оба с трудом сохранял непринужденный вид, напоминая себе, что он уже не прежний Оба, что он – важный человек. Такие люди не бывают неуверенными. Важный человек ловит момент и доказывает собственное величие.

– Мама? – Оба поставил тарелку и взглянул на очаг. – Она куда-то вышла.

С каменным лицом господин Тачман задержал на Обе свой взгляд:

– Ты слышал о Латее? Что нашли у нее дома? В этот момент Оба размышлял о том, насколько рот гостя был похож на рот его матери. Такой же узкий, предательский…

– Латея? – Оба со свистом втянул в себя кусок яичницы, застрявший между зубами. – Она же умерла. Что там можно найти?

– Если точнее, то можно сказать, что не нашли. Денег. У Латеи были деньги, и все об этом знали. Но в доме их не нашли.

Оба пожал плечами:

– Может, они сгорели? Расплавились? Господин Тачман скептически крякнул:

– Может, да. А может, и нет. Ходят слухи, что они исчезли до пожара.

Оба почувствовал раздражение от того, что людям обязатель–но нужно лезть куда не следует. Неужели им больше не о чем думать? Почему им мало собственных проблем? Они должны радоваться тому, что ведьмы больше нет, и оставить все на своих местах, а не копаться в пепле. Как дятлы… Долбят и долбят. Как стадо гусей среди крупы… Проныры вонючие!

– Я скажу маме, что вы заходили.

– Мне нужны нитки, которые она спряла. И я привез ей еще шерсти. Я тороплюсь, меня люди ждут.

Целый отряд женщин трудился на этого мужчину. Интерес–но, давал ли он им когда-нибудь возможность перевести дух?

– Вы знаете, боюсь, что у мамы не было времени… Господин Тачман снова уставился на очаг, только на этот раз более пристально. Теперь его лицо выражало не любопытство, а гнев. Человек, привыкший управлять людьми, более энергич–ный, чем Оба, он чувствовал себя уверенно при любых обстоя–тельствах. Перешагнув через порог, он прошел на середину ком–наты, все еще глядя на очаг.

– Что это? – он показывал рукой на очаг. – Что это? О боже всемилостивый!..

Оба гордился своим новым очагом. Разглядывая другие оча–ги, он сообразил, как они устроены. Конечно, труба еще не была достроена, но он уже использовал ее. В ней он видел большую пользу…

Наконец Оба увидел, на что именно показывал господин Тачман.

На мамину челюстную кость…

Ну вот, случилась «поразительность». Оба не ждал посетите–лей, а тем более любопытных вонючих проныр. Неужели то, что люди прядут для этого типа пряжу, дает ему право совать нос в их дома?

Господин Тачман медленно пятился к двери. Оба знал, что он не станет молчать об увиденном. Ведь этот сплетник готов бол–тать с каждым, кто будет слушать о пропавших деньгах Латеи. А они, после всего случившегося, принадлежали Обе. Сколько лет он мучился! И вот положил этим страданиям конец! Да можно сказать, что он эти деньги заработал!..

Ясно, господин Тачман разболтает о том, что увидел в очаге, и обязательно возникнут вопросы. Каждый захочет сунуть свой нос и узнать, кому принадлежит кость. Сразу начнут беспоко–иться о его матери, примерно так же, как они бегали вокруг кол–дуньи.

Оба-новый, человек действия, не мог этого допустить. Оба стал важным человеком. В конце концов, в его жилах течет кровь Рала. Важный человек действует – решает возникшие пробле–мы сразу. Быстро. Эффективно. Твердо.

Оба схватил господина Тачмана за горло, не давая ему сбе–жать. Тот защищался решительно. Он был высокий и жилистый, но уступал Обе в силе и скорости.

Когда, сопя от усилий, Оба вонзил нож в живот гостя, госпо–дин Тачман широко открыл рот. Его глаза, обычно такие про–зрачные и любопытные, теперь были круглы и полны ужаса.

Потом Оба положил господина Тачмана на пол. Впереди его ждала тяжелая работа. Но Оба никогда не боялся работы. Сна–чала надо покончить с болтливым пронырой. Далее решить, что делать с фургоном. Скорее всего люди придут его искать. Жизнь Обы становилась все более «поразительной».

Господин Тачман принялся звать на помощь. Оба вонзил нож в мякоть под его подбородком. И нагнулся, наблюдая агонию.

На самом деле Оба ничего не имел против господина Тачма-на, пусть даже этот человек был грубым и вечно командовал. Просто все это касалось старой ведьмы. Она продолжала услож–нять Обе жизнь. Наверняка она передала послания с того света матери, а потом и господину Тачману. Сука!.. Потому мать и ви–дела все в черном свете. А теперь явился этот пронырливый бол–тун, господин Тачман. Они были, как стая саранчи, как чума. Оба знал: все происходит только из-за того, что он стал важной фи–гурой.