Прилив

Миссис Уэст умолкла, надеясь, что Грейс распустит свой язык, но Грейс хмуро смотрела на вымытое окно.

– Ты случайно не знаешь, тот инспектор из страховой компании больше не появлялся?

– Не знаю, – тихо сказала Грейс. – Надеюсь, что не появлялся.

– Не понимаю, какое дело страховой компании до того, откуда взялся мальчик. И даже если Рэй совершил самоубийство – а я не утверждаю, что это так, – они ничего не могут доказать, не правда ли? Потому что… – Миссис Уэст выдержала эффектную паузу, как всегда, когда хотела произвести впечатление на собеседника. – Их там не было! – закончила она на той же торжествующей ноте, как и в споре с Нэнси Клермонт.

– Профессор Куин никогда не совершил бы самоубийство, – прошептала Грейс.

– Безусловно. Однако мальчик… – Старушка прислушалась. – Телефон звонит. Когда закончишь мыть снаружи, заходи в дом, Грейси, – сказала она и поспешно удалилась.

Грейс продолжала молча драить окна. Ей было стыдно от того, что она не смогла сосредоточиться на профессоре Куине, а думала только о себе.

Неужели, вернувшись из Рима, Анна решит сама заняться домом и тем самым лишит ее дополнительного заработка? И хуже, гораздо хуже, – лишит ее возможности раз-два в неделю видеться с Этаном?

Она привыкла к тому, что стала частью его жизни, пусть даже незначительной частью. Привыкла к редким ужинам с ним, привыкла складывать его одежду, стелить его постель, оставлять ему записки и представлять, как он читает их и думает о ней.., думает о ней, когда ложится в застланную чистыми простынями постель.

Неужели она потеряет и это? Не увидит больше, как Этан улыбается ей. Не увидит, как он подхватывает на руки и целует Обри.

Неужели ей останутся только воспоминания? Никаких надежд на встречи. Долгие, тоскливые дни и еще более одинокие ночи.

Грейс закрыла глаза и крепко сжала веки, борясь с отчаянием.

– Мама, мама! – Обри задергала ее за край шорт. – Мисс Люси?

– Скоро, милая.

Грейс подняла Обри на руки и пылко обняла. Только это счастье у нее никто не отнимет.

Было около часа дня, когда Грейс убрала в холодильник и шкафчики купленные продукты и накормила Обри обедом. Пока она отставала от графика всего на полчаса, что можно будет наверстать без особого труда. Просто придется шевелиться чуть быстрее и не отвлекаться. Хватит мечтать, хватит тосковать, приказала она себе, усаживая Обри в детское автомобильное креслице и надежно пристегивая ее. Больше никаких глупостей.

– Сет, Сет, Сет, – радостно напевала Обри, вертясь в своем креслице.

– Посмотрим.

Грейс села за руль, вставила ключ в замок зажигания и повернула. В ответ раздался натужный хрип.

– О нет, только не это!

Слегка запаниковав, Грейс снова повернула ключ, надавила для верности на педаль газа и, когда мотор ожил, облегченно вздохнула.

– Вот так-то лучше, – пробормотала она, выезжая задним ходом с короткой подъездной дорожки. – Обри, мы едем.

– Мы едем! Мы едем!

Пять минут спустя, примерно на полпути между ее домом и домом Куинов, старый седан снова закашлялся, задрожал и изрыгнул из-под капота струю пара.

– Черт побери!

– Черт побери! – весело откликнулась Обри.

Грейс не хотела верить в случившееся. Снова радиатор. Наверняка радиатор. В прошлом месяце порвался ремень вентилятора, а до того подвели тормозные колодки. С обреченным вздохом Грейс съехала на обочину, вылезла из машины и открыла капот.

Из недр мотора вырвался новый столб пара. Грейс отпрянула, закашлялась. Затем постаралась подавить приступ отчаяния. Может, ничего страшного. Может, просто еще один чертов ремень. А если нет – она громко вздохнула, – придется решать, что лучше: или дальше вкладывать деньги в эту развалину, или подорвать и без того трещащий по швам бюджет и купить другую развалину.

Ну, хватит себя жалеть. Все равно сейчас ничего не изменишь… Грейс открыла пассажирскую дверцу и отстегнула Обри.

– Машина снова заболела, детка.

– Ой, ой, ой.

– Да. И нам придется оставить ее прямо здесь.

– Одну?

Грейс улыбнулась. Ее малышка проявляет удивительную заботу даже о неодушевленных предметах.

– Ненадолго. Я позвоню механику, и он позаботится о нашей машине.

– И она выздоровеет?