Ни поцелуя без любви

Через полчаса раздумий, поняв, что сон к ней так-таки и не придет, она вскочила с постели и отправилась в кабинет-библиотеку. Здесь имелся портативный компьютер-ноутбук, и Фиджи, призвав на помощь все свои познания в технике, включила его через каких-то жалких двадцать минут.

Сначала она просто сидела, пялясь в монитор, а когда поняла, что уже давно любуется отражением топазовых сережек, разозлилась и начала писать так, как всегда и начинала писать свою колонку: с середины.

«…Она вытянулась на прохладных шелковых простынях, чувствуя себя изможденной, выпитой до дна, но удивительно счастливой. Все тело пронзила сладкая судорога, и Рейчел (Сэнди? Миа? Делма? Аннабель?) торопливо прижала к бурно вздымающейся груди подушку. Отголоски наслаждения бродили внутри ее тела (поискать: не в кишках же они бродили?), и Рейчел с тихим смущенным смехом прикрыла глаза растопыренными пальцами. О да, волшебный отель действительно знал толк в наслаждении! Сегодня она достигла оргазма несколько раз подряд… на массажном столе. (Уточнить: что делают с оргазмом — получают, достигают, ловят? Нет, ловят кайф. Уточнить!!!)

Руки у массажистки были в буквальном смысле слова золотыми. Ее звали Чан Го (Гоа Чен? Раффаэлла? Селандра? Лакедра? Рабиндраната Тагора?), и она была невозмутима, как истинная дочь китайского (тайского, малазийского, итальянского, вьетнамского) народа. Она и виду не подала, что заметила, как возбуждена ее клиентка, едва сдерживающая себя на массажном столе. Массажистке не было дела до внутренних переживаний Рейчел. Она исполняла свою миссию — готовила девушку к романтическому эротическому приключению.

Для себя Рейчел выбрала роль наложницы в гареме восточного владыки. Возможно, и не самая лучшая роль, но зато как красивы и изысканны наряды гурий из гарема! Сколько золота и драгоценных камней украшают их лебединые шейки (которые им с легкостью сворачивают, уличив в неверности)!

Пальцы Чан Го разожгли огонь в теле Рейчел. Огонь пылал повсюду — и напряженные бутоны сосков отзывались болью даже на легчайшее прикосновение…»

Тут Фиджи некстати вспомнила стихотворение одного своего приятеля по колледжу. Славившийся любвеобильностью, он еще и писал стихи, после прочтения которых его романы, как правило, заканчивались.

• Подала ты мне надежду,
• Обнажив соски.
• Быстро скинул я одежду —
• Но забыл носки!
• Ты сказала: Хочешь спать
• У меня на ложе,
• Должен ты, голуба, снять
• И носочки тоже…

Дальше Фиджи точно в рифму не помнила, но носки пропали при невыясненных обстоятельствах, после чего тогдашняя пассия обвинила любовника в клевете и выгнала на мороз босиком.

Фиджи хихикнула, перечитав стихотворение, и вернулась к своему повествованию.

«…Оргазм настигал ее снова и снова, но в последний момент Чан Го легкими нажатиями тоненьких пальчиков оттягивала момент взрыва. При воспоминании об этом Рейчел непроизвольно обняла подушку и руками и ногами, словно обвившись вокруг невидимого любовника.

Чан Го была настоящей волшебницей. Рейчел — от природы застенчивая и закрытая — чувствовала себя сейчас настоящей одалиской, изнемогающей от любви и желания. Ее неведомому избраннику достаточно будет одного прикосновения — и тело Рейчел забьется в экстазе (в пароксизме экстаза — вообще жесть!).

Судорожно стиснув колени, Рейчел огляделась по сторонам. Ее персональный ангел-хранитель Элис (Элис? А кто такая Элис?..) не обманула, обещав приготовить декорации со всей тщательностью. Теперь уютный номер Рейчел, в который она въехала только вчера, блистал золотом парчи и кистей, поражал яркостью шелковых драпировок, опьянял запахом тропических цветов. Отчасти он напоминал покои восточного дворца, отчасти — сад Эдема (отчасти — английский бордель викторианской эпохи). По словам Элис, в этом номере еще никто не жил, Рейчел была его первой постоялицей.

Она провела рукой по невесомым и прозрачным одеяниям, лежавшим на покрывале в изножье кровати. Бирюзовые шальвары, расшитые золотом, золотой лифчик (ну не бюстгальтер же носят в гареме?! Уточнить.), прозрачная кисея чадры. Отдельно лежали драгоценности — ожерелья из сапфиров и рубинов, массивные серьги с жемчугом и изумрудами, перстни и браслеты, как ручные, так и ножные. Реквизит был подобран со вкусом и сомнений в подлинности не вызывал.