Третий глаз-алмаз

Я сделала глубокий вдох, потом медленный выдох. Парень – идиот. И общаться с ним надо соответственно, каждое сказанное мною слово может обернуться против меня.

– Амара! – тихо окликнула я домработника.

– Йес, хозяйка.

– Выйди из моей спальни, спустись по лестнице, зайди в кухню, поставь чайник, накрой на стол, покорми собак, понял?

– Йес, хозяйка.

– Ольга – Зайка! Не кто иной! Зайка!

– Йес, хозяйка!

– Птички едят семечки!

– Йес, хозяйка, – уныло твердил Амара, – йес!

Глава 22

Минут через сорок я спустилась в столовую, нашла там Сашу, которая допивала кофе.

– Как тебе спалось? – спросила я.

– Шикарно, – улыбнулась она.

– Все нормально?

– Супер. А что мне сегодня делать? – внезапно поинтересовалась Саша.

Я испугалась, надеюсь, будущая поп-звезда не ждет, что я буду ее развлекать?

– Сходи в Третьяковскую галерею, – посоветовала я.

– Зачем? – искренне поразилась Саша.

– Картинами полюбуешься.

– То есть я вам не нужна? Может, помочь чем? – предложила Саша.

– Спасибо, у нас уже есть один помощничек, – улыбнулась я, – Амара! Правда, он не особо понятливый, но вернется Ирина, и наша жизнь устаканится.

– Ясно, – с некоторым удивлением протянула Саша, – вообще-то мне хочется в город съездить и без дела пошляться. У меня прямо отпуск получается. Так здорово я давно не отдыхала.

– Если поторопишься, Аркашка возьмет тебя с собой, а когда захочешь назад, позвони мне.

– Я на маршрутку сяду, – смутилась Саша, – это очень удобно!

– Делай как хочешь, – не стала я настаивать на своем.

Никогда не надо насильно делать человеку хорошо. Вероятно, Саша ощущает дискомфорт, очутившись в чужом доме, ей не по себе, кажется, что стеснила хозяев.

– Дорогая, – решила я приободрить девушку, – у нас огромный дом, и один человек не является обузой. Поэтому чувствуй себя свободно.

– Поняла, – кивнула девушка. – Вот только…

– Что? – улыбнулась я.

– Ну, – замялась Саша, – деньги… я…

– Пустяки, – улыбнулась я, – сколько тебе надо?

Когда Саша, снабженная энной суммой, ушла, я поднялась на второй этаж, постучалась в комнату к Дегтяреву, приоткрыла дверь и увидела полковника с телефонной трубкой в руке.

– Понял, хорошо, постараюсь, – отрывисто говорил он. – Что тебе?

Последний вопрос адресовался мне.

– Наверное, надо узнать все связи Владимира Мерзкого, выяснить имена его друзей, приятелей, коллег по работе, – зачастила я, – вероятно, он имеет дачу…

Александр Михайлович открыл шкаф, вытащил пиджак, встряхнул его и сказал:

– Бригада работала всю ночь, девочку ищут. Владимир Мерзкий был журналистом, ни в одном издании в штате не состоял, просто приносил критические статьи о литературе, делал обзоры новых книг. И отовсюду был изгнан за конфликтный характер. Мерзкий нетерпим к чужому успеху, патологически завистлив, считает себя гением. Лет пять назад он прекратил корреспондентскую деятельность, переквалифицировался в писатели, наваял роман и принес его в издательство. Рукопись читал редактор Семен Фурс, она ему не понравилась, и Семен отправил Владимиру стандартный отказ: «Ваша книга не представляет для нас интереса». Как в таком случае поступит нормальный человек?

Я пожала плечами и сказала:

– Существует масса вариантов. Порвет нетленку и забудет о карьере романиста. Сцепит зубы и начнет ходить по всем издательствам. Напишет другую повесть.

…Мерзкий поступил иначе. Он стал преследовать Фурса. Являлся каждый день в офис, требовал прочитать свой опус еще раз, кричал о своей гениальности. Семен велел охране не пускать графомана, тогда Мерзкий стал звонить редактору по телефону. Фурс сменил номер, Владимир подстерег его около дома и заорал:

– Когда напечатают мою великую книгу?

– При моей жизни этого не произойдет, – не выдержал Фурс.

И тут Владимир потерял человеческий облик, вцепился Семену в воротник и закричал:

– Ты убиваешь рукопись, а я похищу твоего сына! Баш на баш! Верну мальчишку только тогда, когда ты напечатаешь роман!

Фурс вырвался из цепких лап графомана и прямиком помчался в милицию. Мерзкого привели в отделение, но он выглядел абсолютно нормальным человеком.

– Да, – он не стал отрицать факт беседы с Семеном, – господин Фурс отделался отпиской, он не дал развернутую рецензию на роман, а я хотел исправить недочеты и пытался побеседовать с издателем. Потом мне показалось, что он намеренно избегает разговора, и я рискнул поймать его во дворе. Ни о каком похищении речи не было. Семен все выдумал, думаю, моя рукопись слишком хороша, поэтому Фурс решил ее украсть и издать под своим именем, а чтобы я не возникал, придумал ложь про похищение своего чада.