Унесенные ветром

При последних словах на лице его появилась сардоническая усмешка, которая тут же исчезла, ибо Мелани в эту минуту повернулась к нему с выражением безграничной благодарности во взгляде.

— Капитан Батлер, вы такой умница! Да вы могли сказать, что они были сегодня вечером в аду, лишь бы это спасло их! Потому что ведь я-то знаю, как знают и все, чье мнение мне дорого, что мой муж никогда не бывал в таких мерзких местах!

— Видите ли… — несколько неуверенно произнес Ретт, — дело в том, что он в самом деле был сегодня у Красотки.

Мелани с ледяным видом выпрямилась.

— Вы никогда не заставите меня поверить подобной лжи!

— Прошу вас, мисс Мелли, дайте мне объяснить! Когда я сегодня вечером прискакал в бывшее поместье Салливана, то обнаружил там раненого мистера Уилкса и с ним Хью Элсинга, доктора Мида и старика Мерриуэзера…

— Но он же совсем старый! — воскликнула Скарлетт.

— Мужчины и в старости способны глупить. И еще вашего дядю Генри…

— О господи, смилуйся над нами! — воскликнула тетя Питти.

— Остальные после схватки с солдатами разбежались, а эта группа вернулась на плантацию Салливана, чтобы спрятать в трубе свои балахоны и посмотреть, насколько тяжело ранен мистер Уилкс. Если бы не его рана, они бы уже сейчас мчались в Техас — все без исключения, — но ему так далеко было не доехать, а бросать его они не хотели. Необходимо было найти алиби, чтобы доказать, что они находились совсем не там, где были на самом деле, и я всех их объездными путями привез к Красотке Уотлинг.

— А-а… понятно. Прошу извинить меня за резкость, капитан Батлер. Теперь я понимаю, что необходимо было отвезти их туда, но… Ах, капитан Батлер, люди же наверняка видели, когда они туда заходили!

— Никто нас не видел. Мы прошли в дом через черный ход, которым никто, кроме его обитательниц, не пользуется: он выходит на железнодорожное полотно. Там всегда темно, и дверь заперта.

— Тогда каким же образом?..

— У меня есть ключ, — коротко ответил Ретт, спокойно встретясь с Мелани взглядом.

Поняв, что это означает, Мелани так смутилась, что затеребила полотенце и оно съехало с плеча Эшли.

— Я вовсе не хотела любопытствовать, — глухо сказала она и, густо покраснев, поспешно вернула полотенце на место.

— Сожалею, что пришлось говорить даме о таких вещах.

«Так, значит, это правда! — подумала Скарлетт, и сердце у нее почему-то упало. — Значит, он действительно живет с этой отвратительной Уотлинг! И ему принадлежит ее дом!»

— Я позвал Красотку и все ей объяснил. Я дал ей список тех, кого сегодня вечером не было дома, и она с девочками под присягой подтвердят, что все эти люди провели сегодняшний вечер у нее. Затем, чтобы ваш уход не прошел незамеченным, она позвала двух вышибал, которых держит в доме для порядка, и велела им спустить этих хвативших лишку пьяниц и скандалистов с лестницы, — а мы при этом отчаянно сопротивлялись, — протащить через бар и вышвырнуть на улицу. — Он усмехнулся, видимо вспомнив, как это было. — Доктор Мид оказался совсем никудышным пьяницей. Его чувство собственного достоинства было явно уязвлено уже тем, что он находится в таком месте. А вот ваш дядя Генри и старик Мерриуэзер лихо себя вели. Театр потерял двух великих актеров — жаль, что они не пошли на сцену. Причем все это им явно нравилось. Боюсь, у вашего дяди останется синяк под глазом — так разбушевался мистер Мерриуэзер. Он…

В эту минуту дверь черного хода распахнулась и вошла Индия, а следом за ней старый доктор Дин. Его длинные седые волосы были всклокочены, под накидкой бугром выпирал лекарский саквояжик. Он молча кивнул всем и, быстро подойдя к постели, приподнял полотенце, лежавшее на плече Эшли.

— Легкое не задето — слишком высоко, — сказал он. — Если ему не раздробило ключицу, то ничего серьезного. Ну-ка, дамы, дайте мне побольше полотенец и ваты, если у вас есть, а также коньяку.

Ретт взял у Скарлетт лампу и поставил на столик, а Мелани с Индией засуетились, выполняя указания врача.

— Вам здесь нечего делать. Пойдемте со мной в гостиную, посидим у огня. — Ретт взял Скарлетт под руку и вывел из комнаты. В его голосе и в том, как он держал ее за локоть, была необычная мягкость. — У вас ведь препоганый был день, верно?

Она позволила ему отвести себя в гостиную и остановилась на ковре поближе к камину — ее трясло. Боль догадки все разрасталась в груди. Впрочем, теперь это была уже не догадка, а уверенность. И уверенность страшная. Скарлетт посмотрела в застывшее лицо Ретта и на секунду лишилась дара речи. Потом все же спросила: