Танец меча

— Ведьма Улита, секретарша мечника Арея? Ве­лено доставить тебя на Большую Дмитровку! Сдай рапиру! — произнес гнусавый голос. По нетерпели­вому движению колена Аня определила, что говори­ли «брючки в полосочку».

Темные полусапожки отступили.

— Никуда я не пойду!

«Брючки в полосочку» остались на месте, зато ноги-колонны выдвинулись и взяли темные полуса­пожки в клещи:

— У нас подписанный договор! Или скажешь: кровь на нем не твоя?

Полусапожки пытались метаться, но ноги-колонны не выпускали.

— У меня эйдос! Вы его не отберете!

— Вот и расскажешь об этом кому надо! Эйдос эйдосом, а тело наше. Надо было читать условия контракта, — заявили «полосатые брючки».

— Вы пожалеете! Троил узнает! И Эссиорх! Полоски на брючках пошли рябью.

— Троила насадили на меч. Он может откинуть копыта с часу на час… А твой парень, если хотел тебя сохранить, не должен быть нарываться. Вольгенглюк ничего не прощает. Взять ее!

У дверей произошла короткая возня. Аня услы­шала лязг металла, крик. С полки посыпались кни­ги. Когда все стихло, она сильным рывком откинула люк и выбралась из подвала.

Улиты уже не было. Три пары мужских ног ис­чезли вместе с нею. Аня выбежала на крыльцо. На бетонной дорожке были отчетливо видны глини­стые следы, однако они обрывались между домом и калиткой. Постояв, Аня вернулась в дом и подняла с полу опрокинутый в потасовке стул. По сладким буквам ползла медлительная осенняя оса.

«Скажи Э. И А.»,— прочитала Аня.

Кто такой «А.», Аня не знала. В телефоне Улиты на «А» были десятки записей. Обзванивать все «А» под­ряд было глупо, и она начала с «Э», как с буквы более редкой.

И лишь нажав «вызов», она поняла, что поспе­шила, выбирая контакт. Вместо Эссиорха она по­звонила другому «Э.» — Эде. Эдя не снял, хотя она прождала почти десять гудков. Она перезвонила со своего телефона — эффект тот же. Эдя ушел в глу­хую молчанку.

Тогда Аня позвонила последнему оставшемуся

«Э» — Эссиорху.

* * *

Эссиорх рисовал и думал. Думал и рисовал. Дви­жения кисти рождали мысль и сами становились мыслью. Мотоцикл уже долго стоял под окнами без работы, и Эссиорх знал, что тот ни за что сразу не заведется. Заставит уговаривать себя, продувать све­чи, разгонять. Машины тоже умеют дуться.

Рядом с его мольбертом Варвара и Корнелий точили саперные лопатки. Отличные, военного образца, в густой консервирующей смазке, кото­рую пришлось долго оттирать. Выглядели они как новые, да и были новыми. Сложно было поверить, что им лет по тридцать и они с военного склада под Севастополем. Рядом, у дивана, притворяясь коври­ком, валялся Добряк. О том, что он не дохлый, можно было догадаться только по дрожанию ушей, когда его окликали.

— Хочешь сказать, ты уже все сделала? — недо­верчиво спросил Корнелий, заметив, что Варвара отложила свою лопатку. Он недоверчиво провел по ее краю пальцем и ойкнул: на подушечке густо вы­ступила кровь.

— Он, бли-ин! А у меня почему тупая? — спросил он с досадой на себя.

— Потому что… Не уродуй инструмент! Сюда дай! — Варвара молча забрала у него лопатку и ста­ла точить.

Эссиорх незаметно наблюдал за Варварой и ду­мал, что во многом она его опередила. Например, в неспешности точных движений. С недавних пор он постоянно повторял себе: «не суетиться, все будет хорошо». Сколько раз спешил, дергался, бросал важ­ные дела, и всякий раз оказывалось, что это было ни для чего не нужно. Якобы важная встреча или сроч­ное дело оказывались блефом и ни к чему не при­водили. Напротив: медлительное и внешне случай­ное прорастало и укоренялось. Не мы творим дела. Мы лишь помогаем им происходить. Важное там, в глубине. Глубина же определяет и течение внешних событий.

Корнелий взял лопатку Варвары и, примерива­ясь, качнул в руке.

— Мощная штуковина! Я, пожалуй, откажусь от штыка на флейте! Эта вещичка нравится мне боль­ше! — сказал он уважительно.

Эссиорх нашел на полу большой обрезок карто­на и кистью сделал несколько быстрых движений.

— Минуту! Мгновенный портрет с натуры! Уга­дайте, кто где… Это ты, Корнелий! — Эссиорх показал на многолапую синюю бронтозябру, довольно безвредную с виду, но бестолковую, забравшую­ся в правый верхний угол. — А это ты, Варвара! — И оранжевой кистью хранитель провел через весь лист. Черта начиналась непонятно откуда и уходила непонятно куда.

— Ну спасибо! — мстительно поблагодарил Кор­нелий. — Я всегда догадывался, что ты зараза, но не представлял масштабов!