Роза Йорков

– Она это понимает, но только схватить его должен я, а не наряд полиции.

– С тем, чтобы никто не заподозрил, что она его выдала? Невелика разница! – проворчал Адальбер. – Однако теперь, с выходом на сцену герцогини, дело может зайти слишком уж далеко! Имей в виду, что, промолчав, ты рискуешь оказаться сообщником в незаконной продаже оружия! И неизвестно еще, куда тебя это может завести. Десяток лет в Петонвилле или Дартмуре тебе по вкусу?

Альдо на секунду задумался, а потом попытался переменить тему разговора, чтобы успеть обдумать свой ответ.

– А как твои успехи? Как твое посещение Уайтчепла? Тебе удалось что-нибудь узнать?

– Не увиливай! У меня есть новости, но мой рассказ подождет до вечера. Говори прямо: ты пойдешь к Уоррену или мне пойти вместо тебя?

– Нет, я сам, – вздохнул Морозини. – Мне нужно пойти самому, хотя бы уж потому, что я могу описать нашего противника. Надеюсь, я сумею уговорить птеродактиля действовать осторожно и позволить мне участвовать в задержании поляка, когда его найдут. Думаю, он не сможет отказать мне в этой любезности. Новости, которые я ему принесу, того стоят!

Какая наивность! Стоило Морозини оказаться в кабинете шефа полиции, и его надежды рухнули скорее, чем стены Иерихона от труб Иисуса Навина. Птеродактиль встретил князя-антиквара хоть и радушно, но сдержанно. Но когда тот принялся ему рассказывать о своих «курортных» приключениях, то вежливость доисторического хищника мгновенно сменилась яростью, и он принялся носиться по кабинету, злобно щелкая клювом.

– Как! – кричал он. – У вас была такая важная информация и вы пришли с ней только сейчас, когда успели все испортить?! А вы знаете, что я могу вас немедленно арестовать за то, что вы помешали ходу следствия?!

– И чем вам это поможет? – осведомился Альдо без тени робости. – Я могу вам только напомнить, что пресловутая информация была сообщена мне леди Фэррэлс при условии сохранения тайны, с тем чтобы я лично «взял» – так это у вас говорится? – ее бывшего возлюбленного. Причем таким образом, чтобы никто не мог ее обвинить в том...

– Что она выдала его и, стало быть, избежала бы мести его друзей-анархистов! – закончил Уоррен устало. – Старая песня! Я успел ее выучить наизусть. И что? Теперь вы оставили свою щепетильность?

– Не совсем. Но как только я столкнулся с подпольной торговлей оружием, а это уже находится в компетенции органов государственной безопасности, и вдобавок в ней оказалась замешана особа, приближенная к королевскому двору, я понял, что не имею права молчать.

– Ну хоть на этом спасибо!

Шеф полиции уселся за письменный стол, взял стопку бумаги и отвинтил колпачок ручки.

– Итак, прошу вас! Начнем с самого начала и с мельчайшими подробностями...

– Разве вы не пригласите секретаршу для записи показаний?

– Вы же должны действовать осторожно, не так ли? – рявкнул Уоррен. – Так что я буду писать сам! А затем посмотрю, что можно сделать, чтобы сохранить эту дурацкую тайну и не нарушить обещания, которое вы дали этой вашей юной идиотке!

Со вздохом облегчения Альдо вернулся к своему рассказу, стараясь быть предельно точным и не упустить ни одной детали. На протяжении довольно долгого времени в кабинете слышался лишь его приглушенный голос и поскрипывание пера.

Когда рассказ наконец был закончен и Уоррен прочитал вслух все, что записал, Морозини, поколебавшись минуту, все-таки попросил:

– Могу я надеяться на вашу любезность?..

– Какую именно?

– Известить меня о том, что вы установили местопребывание Возинского... Я ни в коем случае не помешаю вам провести операцию, тем более если вы обеспечите тылы, но прошу вас – предоставьте мне честь завершить самолично то, что я начал в Истборне...

Круглые желтые глаза птеродактиля уставились на страдальческое лицо гостя.

– Как вы теперь понимаете, с вашей стороны это будет большой неосторожностью! Он выстрелит в вас без колебаний! Вам что, нравится рисковать жизнью? – спросил он.

– Что-что, а риск меня совершенно не пугает. Я хочу довести до конца порученное мне дело. Пусть даже ценой собственной жизни. И считайте, что с этого момента я целиком и полностью в вашем распоряжении...

Полицейский молчал, внимательно разглядывая сидевшего напротив человека. Наконец он завинтил самописку и положил ее поверх стопки бумаг.

– Я никогда не сомневался в том, что вы человек чести. И я прекрасно понимаю всю сложность вашего положения. Обещаю вам сделать все возможное для того, чтобы вы с честью вышли из него. При единственном условии: успех операции от вашего участия пострадать не должен. А это значит, что вы должны будете неукоснительно повиноваться, – Уоррен особо подчеркнул эти два слова, – моим распоряжениям и приказам!