Страсти по императрице. Трагические любовь и судьба великих женщин

— Тебе нехорошо, батюшка? — осведомился князь, увидев, что старец поднес руку к горлу.

— Ничего, запершило в горле… Налей—ка мне лучше мадеры — люблю!

Поданный коктейль из цианида и мадеры выпил залпом, как до этого крымское, и не проявил ни малейшего признака недомогания. На лбу у Юсупова выступили капли пота. Распутин пил, ел отравленные пирожные — несколько лошадей могли бы убить — и не обращал ни на что внимания… Что же это за человек?! Феликс боролся с безумным желанием осенить себя крестом. А время идет…

— Да где же твоя женушка? — нетерпеливо осведомился старец. — Заставляет себя ждать.

— Пойду взгляну, как там дела. — Князь обрадовался представившемуся случаю скрыться от бредовой сцены, — несмотря на всю свою храбрость, задыхался при виде человека, который отказывается умирать.

Взбежал на второй этаж, где его ждали четверо других заговорщиков, и срывающимся голосом все им рассказал.

— Однако доза яда огромная, — напомнил доктор. — Он все съел?

— Все! Что мне делать?

— Возвращайтесь к нему. Яд должен скоро подействовать… но, если через пять минут не произойдет ничего нового, приходите сюда. Вместе решим, что предпринять.

Юсупов, однако, почувствовал, что не в состоянии дальше переносить это жуткое пребывание с глазу на глаз, — решил покончить лично. Уже очень поздно, нельзя допустить, чтобы труп Распутина оставался во дворце до утра. Он взял пистолет, зарядил, спрятал под шелковой рубахой и вернулся в столовую.

Распутин стал ему жаловаться на жжение в желудке, потребовал налить еще мадеры, она ему показалась лучше прежней, — потом встал, чтобы лучше рассмотреть понравившуюся ему мебель. Когда он повернулся спиной, Юсупов вынул пистолет и выстрелил. Издав дикий рык, старец упал на ковер… На звук выстрела прибежали все: Распутин недвижно лежал на полу… крови не видно — вероятно, внутреннее кровотечение.

Доктор Лазоверт встал на колени у тела, чтобы его осмотреть: пуля прошла недалеко от сердца.

— На сей раз мертв, — подытожил врач. — Остается избавиться от этого громоздкого трупа.

Решили так: великий князь и доктор Сделают вид, что отвозят домой Распутина—роль его сыграет Сухотин, — стараясь произвести возможно больше шума, а затем вернутся каждый по отдельности и помогут сбросить труп в Неву.

Юсупов и Пуришкевич остались с трупом. Пуришкевич нагнулся, взял запястье Распутина, поискал пульс: нет пульса…

— Он точно мертв. — И вышел из столовой, взять в рабочем кабинете сигареты.

И в этот момент князю показалось — сходит с ума: едва он остался наедине с трупом, мертвец открыл глаз, потом другой… поднялся на ноги и с горящими ненавистью глазами бросился на молодого человека, пытаясь его задушить… С криками ужаса Юсупов выскользнул из его рук, выбежал из столовой и бросился к лестнице, призывая на помощь Пуришкевича. Тот вскоре появился — с револьвером в руках…

От ужаса у депутата волосы встали дыбом: труп идет… вот он вышел из дворца на заваленный снегом двор… Тогда он выстрелил в высокую фигуру — и промазал: труп продолжал уходить… Второй выстрел — тоже мимо; третья пуля угодила в позвоночник Распутину. Он остановился, но не упал, а словно окаменел в вертикальном положении. В отчаянной ярости Пуришкевич выстрелил в четвертый раз — пуля попала в голову… На этот раз труп свалился и больше не вставал. Очень вовремя: оба участника страшного действия чуть не потеряли сознание.

Спустя час трое возвратившихся заговорщиков отнесли труп старца на Петровский остров. Над его головой навеки сомкнулись ледяные воды Невы… Но слишком поздно — не остановить ход истории. Ничто уже не спасет царский режим…

ДОМ ИПАТЬЕВА

Новость о смерти Распутина восприняли в Санкт—Петербурге по—разному. Многие — бурными проявлениями радости, особенно в театрах; возбуждение толпы вообще было очень велико. Всюду появились портреты Феликса Юсупова и великого князя Дмитрия. Члены императорского семейства ликовали, а убитая горем императрица, охваченная жаждой мести, вызвала новый всплеск ненависти к себе.

Царь, вернувшийся в Царское Село из ставки в Могилеве для участия в траурной панихиде, устроенной Александрой по своему фавориту, под давлением жены предпринял жестокие санкции против главных заговорщиков: Юсупов сослан в самое отдаленное из своих имений. Что касается великого князя Дмитрия, его отправили в захолустный угол Персии, несмотря на все протесты и мольбы императорской семьи.