Узник в маске

– Как я мог их забыть, будучи так вам обязан!

– Мне приятно это слышать.

– Мне известна цель вашего визита. Я распоряжусь, чтобы сюда привели господина де Лозена, вашего друга. Увы, на продолжительное свидание не рассчитывайте. Полагаю, вы меня понимаете.

Было заметно, что он спешит со всем этим покончить. Он уже шагнул к двери, в которую вошел, но Гансевиль преградил ему путь.

– Погодите, сударь! Зачем так торопиться? Госпожа де Фонсом еще не сказала, чего в действительности желает.

– Но господин Д'Артаньян уведомил меня...

– Господин Д'Артаньян знал не все. Разумеется, мы сильно привязаны к господину де Лозену...

– Но в действительности нам нужен не он, а пленник в черной бархатной маске. И не на минуту, а для того, чтобы забрать его отсюда! – закончила за Гансевиля Сильви.

Сен-Мар рывком повернул голову, словно его ужалила змея. Сильви уже стояла, развернув старое письмо.

– Я... Не понимаю, о чем вы...

– Прекрасно понимаете! Речь о человеке, вернее, о принце, которого недавно доставили сюда из Константинополя и которого вам велено держать в заключении тайно. А также о письме, в котором черным по белому написано, что ваша жизнь и ваша честь принадлежат мне и что я могу потребовать того и другого, когда пожелаю.

– Так вот за чем вы явились? Вы ошибаетесь! Здесь нет никакого принца. Признаюсь, одного заключенного я и впрямь содержу тайно, занимаюсь им лично и никому не показываю. Это некий Эсташ Доже, причина заключения которого мне неведома. Я знаю про него одно: два года назад его арестовали в Дюнкерке и доставили сюда...

Сен-Мара прервал стук в дверь. Появился надзиратель, не знавший, куда девать руки, и комкавший берет.

– Чего тебе? – пролаял комендант.

– Я про Доже, лакея господина Фуке... Он заболел, и мы не можем найти врача. Наверное, съел какую-нибудь гадость... Теперь катается по полу и орет. Что делать?

– Я почем знаю? Дай ему рвотное и отыщи врача. Ступай!

Надзиратель кинулся за дверь, как напуганная крыса. Гансевиль подступил к коменданту с угрожающей улыбкой.

– Доже, говорите? Лакей Фуке? Доставлен два года назад? Так нам явно нужен не он. Тот, о ком мы толкуем, томится у вас всего месяца четыре. Хотите, чтобы я напомнил, как его зовут?

– Нет! Или вам расхотелось жить? Признаюсь, у меня есть один заключенный, личность которого должна оставаться неизвестной для всех – слышите, для всех! Мне приказано убить его, если он снимет маску или потребует связаться с кем-либо, помимо меня.

Мысль о доверенной ему безжалостной миссии придала Сен-Мару уверенности. Сперва он сильно испугался, но теперь страх уступил место ярости.

– Вы посмели явиться и потребовать его освобождения в обмен на этот клочок бумаги, не имеющий значения ни для кого, кроме меня? Я написал вам, любезная госпожа, что вы можете распоряжаться моей жизнью? Увы, этого заключенного вправе у меня потребовать один король. А теперь должен вас огорчить: раз вам известна разгадка этой страшной тайны, я обязан выполнить суровый приказ: вы отсюда не выйдете. Во всяком случае, живыми...

Он уже потянулся к шнурку звонка, но Гансевиль опередил его и с такой силой стиснул руку, что он застонал от боли. Вытащив из-за пояса кинжал, Гансевиль приставил кончик к животу Сен-Мара.

– Тихо, приятель! Теперь мы знаем цену твоего слова, зато ты знаешь далеко не все: у нас есть сообщники, для которых твоя тайна – тоже не тайна. Если мы отсюда не выйдем, то по всей Франции разнесется молва. Особенно чутко к ней отнесутся в Париже, не забывшем своего Короля нищих.

– Я вам не верю. Вы пытаетесь меня запугать...

– Неужели? Или ты забыл, что в десяти лье отсюда, в Турине, правит герцогиня Мария-Жанна Батиста, племянница герцогини де Немур, урожденной Вандомской, весьма привязанная к дядюшке?

– Ничего не хочу об этом слышать!

– Придется потерпеть. Пусть мы погибнем, но тайна будет раскрыта. Это погубит вместе с нами и тебя, а король получит новую Фронду.

– Мне в любом случае не жить. Что со мной, по-вашему, случится, если я отдам вам заключенного? – Сен-Мар снова потянулся к шнуру, и снова безрезультатно. Гансевиль кровожадно осклабился.

– Сейчас я тебе подскажу... Ровным счетом ничего!

– Бросьте! Думаете, я пошлю господину де Лувуа депешу: так, мол, и так, ваш пленник сбежал... Мы тут только тем и занимаемся, что исключаем возможность подобного несчастья. Если это может вас утешить, с пленником хорошо обращаются, просто право посещать его принадлежит мне одному. Я одновременно и его тюремщик, и слуга.