Узник в маске

– До чего ты красива! – простонал он. – Тебя можно принять за молоденькую девушку, так безупречны очертания твоего тела! Ты совершенно не изменилась. Как тебе это удалось?

Она широко раскрыла глаза и хитро улыбнулась.

– Я следила за собой. Наверное, не смея признаться в этом самой себе, я всегда мечтала рано или поздно стать твоей...

– Так стань же моей, любимая! Настал день, которого я так ждал!

...Спустя длительное время оба с юношеским аппетитом набросились на густую уху, сваренную женой мельника, следившей и за чистотой в доме. Франсуа то и дело замирал с ложкой в руке, не в силах отвести от Сильви глаз, как ни клонило его ко сну. Розовые лучи заката ласкали ее кожу и гладили волосы, рассыпанные по плечам.

– Известно ли тебе, моя богиня, что мы совершили грех и будем грешить впредь?

Она в ужасе выронила ложку. То, что произошло только что между ними, было так прекрасно, так значительно, что назвать это грехом было равносильно оскорблению.

– Вот как ты на это смотришь? – молвила она тоном печального упрека.

Он расхохотался, вскочил с табурета и, схватив Сильви за плечи, заставил встать и прижаться щекой к его груди.

– Нет, конечно! Тебе известна моя приверженность дурацким шуткам. Но нашим душам все равно грозит опасность, и мы должны ее избежать. Одевайся скорее! Нам надо идти...

– В такой час? Куда?

– Прогуляться. Вечер так чудесен...

Они побрели, взявшись за руки, как дети. Сильви думала, что они будут гулять вдоль берега, но Франсуа заставил ее повернуться к морю спиной и повел к маленькой церкви, которую она хорошо помнила, потому что часто молилась в ней, когда скрывалась от палачей Ришелье.

– Что ты задумал? – спросила она, не замедляя шаг. – Хочешь исповедаться на ночь глядя?

– Почему бы и нет? Господь, как тебе известно, никогда не дремлет.

Мысль показалась ей странной, но перечить ему она не захотела. Приятно снова войти в маленький молитвенный зал под низкой колокольней, выдерживающей все покушения стихии... Церковь стояла среди руин старого замка, в окружении убогих жилищ. Франсуа направился к ближайшей из лачуг, единственной, где еще не тушили свет. Свеча озаряла пожилого мужчину за скромной трапезой – местного священника. Трижды постучав в низенькую дверь, Франсуа вошел, толкая перед собой Сильви. Священник поднял глаза, узнал своего гостя и сказал с улыбкой, встав из-за стола:

– Приплыла? Значит, уже сегодня?

– Если это вас не затруднит, ваше преподобие. Вы давно знаете, как мне не терпится...

– Тогда идемте, – ответил священник, дружески пожав Сильви руку.

Сильви хотела что-то сказать, но от волнения запнулась. Франсуа прижал палец к губам:

– Тсс! Помолчи немного.

Они направились следом за священником в церковь, дверь которой была закрыта на простую задвижку. Впустив гостей, он запер дверь изнутри на ключ. Внутри было темно, только трепетал красный ночник перед дарохранительницей.

– Сейчас я зажгу свечи.

Священник зажег две свечи на алтаре, надел на шею епитрахиль, затем поманил Франсуа и Сильви.

– Я выслушаю вашу исповедь, госпожа, а потом – исповедь вашего... спутника.

Поняв, что сказанные недавно Франсуа слова об исповеди не были шуткой, Сильви испуганно спросила:

– Зачем?

– Потому что я не смогу вас обвенчать, если вы не покаетесь перед господом, дочь моя. Надеюсь, вам это не будет сложно?

– Венчание? Но, Франсуа...

– Молчи! Со мной говорить не о чем. Ступай, любимая. Не забывай, что перед священником не должно быть тайн. Тем более этого я хорошо знаю...

После самой бессвязной исповеди за всю свою жизнь Сильви очутилась перед алтарем плечом к плечу с Франсуа, глядевшим на нее с нежной улыбкой.

– Неужели это сейчас произойдет? – прошептала она. – Ты же знаешь, что это невозможно! Ведь барона Арена не существует...

– Кто говорит о каком-то бароне Арене? Знай, по пути сюда я дал твоему сыну слово жениться на тебе.

– Так он знает?.. – испуганно спросила она.

– Нет. Но ему известно, что я давно влюблен в его мать. И еще он знает, что наша связь не будет вызывать у него стыда.

Священник вернулся с подносом, на котором лежали два скромных серебряных колечка. Поставив жениха и невесту на колени, он велел им взяться за руки и, вознеся глаза к потолку, произнес молитву. Наступил момент венчания, и Сильви со священным ужасом услышала из его уст слова, которые еще минуту назад считала невозможными: