Король нищих

– В праздничный день это вполне естественно.

– Я предпочел бы знать, что вы находитесь в безопасности в своем доме. Не волнуйтесь, я скажу матери, что нашел вас несколько утомленной – ведь вы болели в последнее время, не правда ли? – и я снова отправил вас на свежий воздух...

Сильви охотно согласилась, растроганная заботливостью этого поистине необыкновенного мальчика, который ко всему прочему обладал еще и превосходным слухом. Вокруг действительно поднимался какой-то необычный шум, крики, слышались даже выстрелы. А когда Сильви покидала Пале-Рояль, на парадный двор въехала карета коадъютера Поля де Гонди, которую сопровождали маршал де Ла Мейере и новый полицейский комиссар Шатле Дре д'Обре, выглядевший совершенно потерянным.

Гонди в короткой мантии и стихаре с узкими рукавами выскочил из кареты, улыбнулся, увидев Сильви, торопливо ее благословил и устремился во дворец со своими двумя попутчиками. Шум, казалось, становится все ближе, и Сильви в нерешительности остановилась.

– Ну, что мы делаем, госпожа герцогиня? – спросил Грегуар.

– Если вас не пугает эта небольшая суматоха, то мы едем, друг мой...

Вместо ответа старик щелкнул кнутом и тронул с места лошадей. Но далеко они не уехали: на подъезде к Круа-дю-Трауар они попали в скопление людей, одетых, разумеется, по-праздничному, но с жаром требовавших выдать им голову Мазарини. Грегуар пытался уговорить их пропустить карету, но ему приказали поворачивать обратно, сообщив при этом, что все ворота Парижа закрыты, и посоветовав побыстрее убираться отсюда, если он хочет остаться в живых. Тут из окна кареты выглянула Сильви и попросила:

– Дайте нам проехать, прошу вас! Я должна вернуться в Конфлан.

– Смотри-ка! Да она хорошенькая! – воскликнул какой-то растрепанный верзила.

Вдруг Грегуар рассердился и угрожающе поднял хлыст:

– Ты как разговариваешь с дамой! Ты обращаешься к госпоже герцогине де Фонсом, невежа!

– Я ничего плохого не сказал, – возразил парень. – Я только сказал, что она хорошенькая. Разве это оскорбление?

– Может быть, но ты лучше объяснил бы, из-за чего весь этот шум.

В разговор вмешалась дородная кумушка, румяная, как корзина с розами, и одетая в нарядное выходное платье торговки с Крытого рынка:

– Да это все из-за господина советника Брусселя, которого Мазарини приказал арестовать у него дома и посадить в тюрьму. Такого хорошего человека! Отца несчастного народа! А за что его в тюрьму? Нет, вы послушайте меня! Все из-за того, что господин Бруссель пытается не дать Мазарини вытянуть из нас эти налоги – последние гроши. Вот мы сами и займемся этим делом, а вам, госпожа герцогиня, лучше вернуться на улицу Кенкампуа.

– Вы знаете меня?

– Нет, но ваши люди берут у меня овощи, потому я и знаю, где вы живете, – объяснила торговка. – А меня зовут госпожа Пакетт, рада вам служить!

– Очень польщена, – улыбнулась Сильви, – но летом я обычно живу в Конфлане, куда очень хотела бы проехать к моей маленькой дочери.

Госпожа Пакетт бесцеремонно оперлась на дверцу кареты.

– Сегодня вечером туда ехать и думать нечего, госпожа герцогиня. Тут заваривается каша, и через час в Париже будет жарко. Мы послали наших людей ко всем воротам, чтобы задержать кареты с арестованными... Ведь Брусселя везут в Сен-Жермен, а Бланмениля отправляют в Венсенн. Поэтому мы и займемся тем, чтобы Мазарини отдал нам их, да поскорее! Так что поверьте мне и спокойно поезжайте на улицу Кенкампуа! Если хотите, я вас провожу, чтобы ничего не случилось.

– Черт возьми! Да вы знатная особа! – усмехнулся Грегуар.

– Ну да, толстяк, и мои друзья сидят повыше, чем ты на своем насесте, будь уверен! Ты, верно, слышал о его светлости герцоге де Бофоре? Так знай, я подчиняюсь только ему! И надо признать, он красавец мужчина! – со вздохом прибавила она.

Парень, восхищавшийся красотой Сильви, ткнул рыночную торговку локтем в бок.

– Вы слишком много болтаете, госпожа Пакетт! Разве вам неизвестно, что никто не знает, где он? И потом, ни к чему выкрикивать его имя на всех перекрестках! Никогда не знаешь, кто вас услышит.

– Да ладно тебе, сопляк! Вздумал меня учить, а я сама кого хочешь обучу такому!..

Сильви сгорала от желания побольше узнать о том, какие отношения связывают Франсуа с торговкой овощами, но молодой верзила решительно взял все в свои руки.

– Ну что, значит, едем на улицу Кенкампуа?

– Нет. Мы едем на улицу Турнель, если не возражаете.