Король нищих

– И что ответил король? Опять испугался?

– Нет. Он ненадолго задумался, потом, словно обращаясь к самому себе, прошептал: «Он – священник и кардинал, меня отлучат от церкви». К этому следует прибавить, что наш монарх очень болен... Кстати, Ришелье тоже!

– В таком случае зачем вовлекать Испанию в дела Франции? – вмешался в разговор Бофор. – Быть может, стоит подождать?

– Месье и Сен-Мар больше не могут ждать как раз потому, что король болен. Месье жаждет стать регентом, а Сен-Мар...

– Жаждет заполучить мадемуазель де Невер, которая, говорят, выходит замуж за короля Польши. Я не против этого, но Испания...

– Вы слишком долго сражались против Испании, чтобы ее любить, мой дорогой герцог, но именно Испания отведет от нас подозрения, и никто не посмеет обвинить нас в причастности к смерти кардинала. Испания даст нам оружие и исполнителя, когда король и его полумертвый министр войдут в Руссильон и Каталонию, что они и собираются сделать.

– Но если мой дядя-король умрет раньше кардинала?

– Месье, наверное, станет регентом... Хотя у кардинала всюду есть свои ставленники, долго он не протянет. Знать Франции тоже окажется в опасности. Поэтому нам необходимо избавиться от кардинала.

Бофор повернулся к юному де Ту, который молча слушал, и спросил:

– Что думает на сей счет наш юрист?

Де Ту покраснел, но ответил своему хозяину очаровательной улыбкой.

– Что риск слишком велик и для нашей безопасности следует принять все меры предосторожности. Пусть господин де Фонтрай едет в Испанию, это дело полезное. Остается узнать, что предложит Испания нам и за какую цену?

На этом и порешили; совещание закончилось, так как завтра утром горбуну предстояло уезжать. Франсуа взял руку госпожи де Монбазон – за весь вечер она и рта не раскрыла, – поцеловал ее, а потом поручил даму попечению Пьера де Гансевиля, которому велел проводить ее в покои.

– Я скоро приду пожелать вам спокойной ночи, нежная моя подруга, – обратился он к Марии де Монбазон. – А сейчас позвольте мне заняться кое-какими делами...

Поскольку герцог не сделал того же в отношении мадемуазель д'Отфор, та подумала, что она фигурирует среди «упомянутых дел», и подошла к камину, в котором горело целое дерево. Остальные гости так это и поняли, подходя к ней прощаться перед уходом.

– Итак, – сказал Франсуа, приблизившись к ней, – что вы думаете обо всем этом?

– Что любое дело, в котором замешан Месье, опасно. Одному Богу известно, как я ненавижу Ришелье, и я охотно соглашаюсь, что его гибель будет прекрасным делом. Но Сен-Мар – это юный, опьяненный честолюбием безумец, которому его высокое положение кружит голову. Если вы мне верите, Франсуа, то держитесь от этого заговора подальше!

– А как же мой отец?

– Герцог Сезар далеко, и, если заговор провалится, его не будут искать за Ла-Маншем, как это было со всеми его предшественниками. Если вам дорога ваша голова, а я очень на это надеюсь, постарайтесь быть незаметным. Улыбайтесь, соглашайтесь со всем, но главное – ничего не подписывайте... И еще я хотела бы дать вам один совет...

Он стремительно нагнулся к ней и слегка коснулся губами ее губ...

– Оставьте его при себе, милая моя мудрость! Я ни за что не соглашусь помогать никакому заговору, если к нему будет причастна Испания! Я – французский принц, Мари, но прежде всего – я солдат. Когда я слышу об Испании, то свирепею...

– Однако я полагала, что если не Испанию, то хотя бы одну испанку вы любите!

– И продолжаю любить, Мари! Если вам придется снова с ней встретиться, скажите ей, что отныне у нее есть сын – и даже два сына! – и что положение изменилось. Мне трудно поверить, что королева Франции способна протянуть свою прекрасную руку заговорщикам, которые могут отнять трон у юного Людовика.

Мари посмотрела своими прекрасными глазами прямо в глаза герцогу, словно пытаясь прочесть что-то в их глубине.

– Вы по-прежнему ее любите?

– Да.

– А как же...

Она головой показала на дверь, в которую вышла божественная герцогиня.

– Боже мой, как вы молоды и наивны! – улыбнулся в ответ Франсуа. – Мне двадцать пять лет, прекрасная моя Аврора, и я не давал обета жить монахом. Та, что ждет меня наверху, в Башне четырех ветров, дает мне больше, чем я смел надеяться. Быть может, благодаря ей я сохраняю холодную голову перед лицом тех вихрей, что вздымаются у меня под ногами.

– Только ли голову?

– Само собой... Она заставляет меня ценить счастье, которое заключается в том, что ты чувствуешь себя живым.