Коллекция Кледермана

– Это так.

– Тогда стоит попробовать! Я пойду к нему и предупрежу о том, что их ждет. Возможно, не все присутствующие об этом знают, но именно Максу я обязан жизнью… И Уишбоун, впрочем, тоже. И еще Лиза, и Полина Белмонт. Это он не позволил нам сгореть заживо во время пожара в замке Круа-От! К тебе, Адальбер, это не относится! Поэтому тебе лучше остаться здесь с тетушкой Амели и Мари-Анжелиной…

– А мы, получается, не в счет? – хором запротестовали Юбер и Цендер.

– Конечно же, я учитываю и вас, вы тоже пригодитесь, если моя идея обернется провалом! Вы могли бы даже предупредить полицию! Адальбер, прошу тебя, не настаивай! Ты не имел дела с Максом, а я совершенно убежден, что он неплохой тип…

– Зато я его знаю! – вмешался Уишбоун. – И намного лучше, чем вы, Морозини! Если вы согласны, то мое место рядом с вами. Впрочем, чтобы избежать пустых разговоров, я выведу машину из гаража.

– Я к вам присоединюсь! – откликнулся Альдо. – Не забудьте в приступе энтузиазма взять оружие! Оно может пригодиться!

Техасец, который уже направлялся к двери, вынул «кольт» из кармана брюк, продемонстрировал его всем присутствующим и улыбнулся.

– А вы как думали? С тех пор, как я ввязался в это дело, он всегда при мне! Не стоит принимать меня за мальчишку!

– Такое мне даже в голову никогда не приходило, не сомневайтесь!

На этом Альдо обернулся к Адальберу, чье серьезное лицо выдавало сдерживаемый гнев.

– Мы же не станем сейчас ссориться? Постарайся меня понять!

– Что? После того, как мы были неразлучны в этой истории, ты отказываешься от меня в последний момент! Нет, этого я никогда не пойму.

– И он прав! – поддержала египтолога Мари-Анжелина. – Тем более, что мы отлично со всем справимся: два профессора, Болеслав и я, ваша покорная слуга.

– Да и я еще очень хорошо управляюсь с охотничьим ружьем! – добавила маркиза. – Я видела тут в шкафу парочку…

Альдо в отчаянии посмотрел на всех троих.

– Это вы не понимаете меня. Если я прошу Адальбера остаться рядом с вами, то потому, что… я не уверен, вернусь ли. Есть только он, мой «больше, чем брат», кому я мог бы доверить всех, кого я люблю: вас двоих, Лизу, которая, возможно, вспомнит, что когда-то любила меня, и моих малышей!

И чтобы не оказаться в неловком положении из-за охватившего его желания заплакать, Альдо выбежал из кухни. Уишбоун уже ждал его за рулем автомобиля и ради такого случая снова надел свою черную ковбойскую шляпу…

Последние слова Морозини потрясли тех, кто остался. Адальбер, наконец, шевельнулся, подошел к старой даме, взял ее за руку и крепко сжал.

– Отчего так бывает, – негромко сказал он, – мы так хорошо ладим, но иногда так плохо понимаем друг друга?

Эти слова заставили План-Крепэн очнуться. Она буквально взорвалась:

– Если этот безумец воображает, что мы останемся здесь сидеть сиднем и заламывать руки, бормотать молитвы, сморкаясь в платочки, то он глубоко ошибается! Уважаемые профессора, мы доверяем вам нашу маркизу. Мы же с вами, мой дорогой Адальбер, для начала заглянем в шкаф в вестибюле, а потом займем место под аристолохиями и будем наблюдать за тем, что происходит на этой проклятой Маласпине… Посмотрим, какой прием окажут там нашим сумасбродам!

– План-Крепэн! Вы становитесь вульгарной! – почти машинально отчитала ее госпожа де Соммьер. – Я бы предпочла, – добавила она с некоторой грустью, – чтобы со мной перестали обращаться как с хрустальной вазой, которую передают членам семьи из рук в руки!

С этими словами она ушла в свою комнату и заперлась там, чтобы скрыть свои эмоции.

План-Крепэн и Адальбер уже бежали по саду в направлении стены, на которую египтолог буквально вознес свою спутницу, потом передал ей оружие и присоединился к ней с достаточной легкостью. В тот момент, когда они устроились под аристолохиями, Уишбоун остановил машину у ворот виллы Маласпина и дважды нажал на клаксон, чтобы вызвать привратника.

Тот вышел, явно пребывая в плохом настроении. С порога сторожки он спросил:

– Что вам угодно?

– Мы вам скажем, если вы соблаговолите подойти ближе! – очень вежливо ответил Альдо.

Цербер приблизился к воротам, волоча ноги, но открывать не стал.