Жажда возмездия

С самого Нозеруа его здоровье так окончательно и не восстановилось. Он страдал от постоянной лихорадки и болей в желудке, ему не помогали настойки, которые готовил для него Маттео де Клеричи и еще один врач, присланный герцогиней Савойской, обеспокоенной состоянием его здоровья; но мучили Карла не столько телесные страдания, основная беда заключалась в больной душе, которая отказывалась верить в постигшую его судьбу.

Из собора Фьора вместе с Леонардой направились в трактир «Золотой лев», в котором Панигарола нашел им комнату. Герцог не захотел, чтобы она жила в лагере, где царила полная неразбериха и отсутствовала дисциплина, а драки были обычным явлением. Фьоре показалось, что кто-то идет за ними следом. Она ускорила шаг и услышала за собой звук торопливых шагов. Тогда, внезапно остановившись, она оглянулась. Перед нею стоял в полном вооружении человек, в котором она узнала Кристофа де Бревай. Глаза у него были полны слез.

– Почему, – спросил он с болью и гневом, – вы скрыли от меня ваше замужество? При нашей встрече вы обманули меня! Зачем?

– Разве это важно? Вспомните: вы сбежали из монастыря и захотели стать солдатом. Какое вам дело до того, как я жила прежде?

– Конечно, никакого... но, увидев вас, я понял, чего хочу от жизни. Добыть себе славы, богатства, а затем найти вас, чтобы...

– Не продолжайте! Вы хорошо знаете, что между нами не может быть ничего! Вы – мой дядя, нравится вам это или нет, а я теперь, когда все закончено, хочу поскорее забыть, что в мире существуют люди по фамилии де Бревай.

– Все закончено? Что вы хотите этим сказать?

– Что Рено дю Амель умер, умер от страха, когда увидел меня ночью у своего изголовья. А ваш отец...

В нескольких словах Фьора поведала о возвращении Маргариты в замок своих предков и о том, что они там обнаружили.

– С вашей матерью все в порядке, и я надеюсь, что она обрела нечто, похожее на счастье.

– Ну а вы, – прервала ее Леонарда, которая пристально наблюдала за молодым человеком, – вы так много ждали от военной службы, так скажите, вам сейчас лучше, чем в монастыре?

– Да, потому что я много страдал в Жито, но охотно признаюсь, что не очень люблю свою профессию. Когда я расстался с вами, то нанялся в войска графа де Шиме, выдав себя за сына ремесленника. Я довольно быстро понял свою ошибку: я завидовал блестящей жизни кавалеров, но мне под чужим именем не на что было надеяться, мне было позволено чистить сбрую и ходить к девке из борделя, если возникало желание. И к тому же война вызывает во мне отвращение. Я видел столько ужасов...

– Тогда уходите отсюда, – сказала Фьора. – Возвращайтесь к себе. Ваша мать будет счастлива вас снова видеть, а бояться отца больше не придется.

Кристоф вздернул плечи, как бы пытаясь сбросить с них тяжесть, которая давно мучила его:

– Вы забываете, что я не сдержал своих клятв! Стоит мне появиться в Бургундии, как меня вернут в тот же монастырь и до самой смерти приговорят к затворничеству. Пусть уж лучше она найдет меня на поле сражения, под открытым небом, а не в одиночной келье.

– Возможно, мне снова удастся вам помочь, – мягко сказала Фьора. – Здесь находится папский легат, и я с ним знакома. Если он освободит вас от данных обетов, вы вернетесь в Бревай?

Кристоф отвернулся от своей собеседницы, чтобы она не смогла ничего прочитать по выражению его глаз:

– Наверное... Но не сейчас. Герцог пойдет на швейцарцев, и говорят, что вы будете с ним рядом. Я тоже хочу там быть!

– Кристоф, – вздохнула Фьора, – выкиньте меня из головы. Поскольку вам известно, что я была замужем, вам должно быть также известно, что теперь я овдовела...

– Вы можете говорить все, что вам угодно, но сердцу не прикажешь!

– Мне это известно лучше, чем вам, потому что я все еще люблю только того человека, которого у меня отняла смерть, и любить его я буду, пока жива. Единственное, чего я хочу, – это соединиться с ним. А сейчас скажем друг другу – прощай!

– Минутку! – вмешалась в разговор Леонарда. – Не позабудьте о своем обещании поговорить с легатом.

– Хорошо. Под каким именем вас знают в отряде графа де Шиме?

– Кристоф Лене – звучное имя, как видите, – с горечью ответил молодой человек.

– Все великие имена произошли от гораздо более мелких, – пожала плечами Фьора. – Даже королевские. Вы могли бы отличиться и с этим именем, но, поскольку вы сожалеете о своем, я постараюсь его вам вернуть, чтобы вы спокойно могли возвратиться к себе домой.