Три господина ночи

И душа ее тоже вновь обрела покой и безмятежность. Разве не принадлежал этот прекрасный остров рыцарям-монахам, разве не была вся эта земля, вся целиком, посвящена богу? Тревоги, вызванные странными занятиями мужа, теперь улеглись. Гипнотические сеансы прекратились, он больше не обращался ни к магии, ни к предсказаниям. Каждый день Жозеф отправлялся во дворец Великого Магистра и там, по его словам, вместе с хозяином работал в алхимической лаборатории. Кроме того, он немного занимался медициной и начал кое-кого лечить; но, когда Лоренца попробовала расспросить его о родственных связях, якобы существовавших между ним и Великим Магистром, Жозеф в ответ лишь улыбнулся.

Так продолжалось больше года, а потом они внезапно в одну прекрасную ночь покинули белый дом – с некоторой поспешностью, но на мальтийском судне и в сопровождении шевалье д'Акино.

Они отправились в Неаполь, и там Лоренца обнаружила, что они снова поменяли имя: теперь Бальзамо и его жена стали маркизом и маркизой Пеллегрино. Но на этот раз Жозеф снизошел до того, чтобы дать кое-какие разъяснения:

– Великий Магистр дал мне поручение. Я должен найти одного человека.

– Что за человек?

– Весьма загадочный! Этому человеку известны все величайшие тайны, он обладает всем могуществом, о котором мечтает Великий Магистр Пинто. Ему известен секрет вечной молодости, он умеет делать золото, превращать один металл в другой, увеличивать и очищать драгоценные камни. Он может заглядывать в далекое будущее.

Лоренца поспешно перекрестилась – к ней вернулись ее давние страхи.

– Такая власть дана одному лишь Сатане. Кто этот человек?

– Кто может это сказать? Именно это делает мою миссию такой трудной. Во Фландрии его называли графом де Сюрмон, в Италии он – маркиз Балетти, в Венгрии – граф Зараски, в России – граф Салтыков, во Франции – граф де Сен-Жермен… Никому не известно ни кто он такой, ни откуда он взялся. Послушать его, так он знал самого Христа, жил в Риме во времена Цезарей. Некоторые считают его сыном венгерского князя, другие утверждают, будто он – незаконный отпрыск испанской королевы и некоего знатного сеньора. В чем сомневаться не приходится – это в его высоком происхождении: король Людовик XV, чрезвычайно щепетильный в вопросе о титулах, принимал его с почестями и даже предоставил в его распоряжение королевский замок в Шамборе, чтобы он мог там работать. Вот его я и хочу найти, и мы, если понадобится, будем разыскивать его по всей Европе.

Лоренца слушала мужа с восхищением, граничившим со страхом. Она уже видела, как перед ней головокружительной сетью раскидываются бесконечные дороги Европы… бесконечные, потому что, по ее мнению, человек, которого они искали, мог быть только призраком. И в самом деле, с той поры для них начались безумные розыски и нескончаемые путешествия, а тем временем шевалье д'Акино, облеченный той же миссией, отплыл на галере обшаривать города Восточного Средиземноморья.

Чета скитальцев снова оказалась в Лондоне. Но на этот раз они прибыли не как жалкие беглецы по фамилии Бальзамо, но под видом богатых генуэзцев, барона Дзаноне и его жены. Затем были Эдинбург, Брюссель, Копенгаген и Амстердам, где наконец в одном из старых домов в гетто Бальзамо напал на след.

– Властелин Тайн вернулся в Германию, где у возглавляемой им организации розенкрейцеров существует множество сторонников, – рассказал ему раввин Га-Леви. – Если ты хочешь его найти, тебе следует отправиться в Пруссию или к маркграфу Гессенскому, который называет себя его учеником.

– Согласится ли он провести меня к нему?

– Попробуй! Если Властелин считает, что ты можешь ему послужить, он сумеет сообщить тебе об этом. Разве ты не следуешь обычаю розенкрейцеров, предписывающему, сменив страну, менять и имя? Кто ты сегодня?

– Граф де Феникс.

– Хорошо. Смело продолжай свой путь. Недалек час, когда ты встретишься с Властелином.

Какая таинственная рука привела сюда Бальзамо? Он тщетно старался представить ее себе, с трудом взбираясь темной ноябрьской ночью по узкой тропинке, вьющейся по склону одной из вершин Вогельсберга. Было очень холодно, струи дождя проникали даже под его плотный плащ для верховой езды. Он думал о Лоренце, оставшейся на теплом и уютном постоялом дворе.

В последнем ее взгляде, брошенном на него, Бальзамо прочел страх. Чужой край, непогода, таинственные голоса, которые завели их в самое сердце Гессенского маркграфства, – все это пробудило ее римские суеверия, но Бальзамо знал, что уже не может отступить, что он близок к цели… Цели, которую он преследовал, используя для этого любые средства, вплоть до самых неприглядных!