В альковах королей

– Сын мой, – сказала как-то поутру королева, – вы уже видели изображение Марии-Кристины? Как она вам показалась?

– Я все еще не удосужился, матушка, – лениво ответствовал принц. – Вы же знаете, у меня ни минуты свободной. То скрипачи, то охота… И потом, меня в последнее время какая-то странная сонливость одолевает. Только с постели поднимешься, как опять лечь тянет.

Королева встревожилась и стала расспрашивать принца о здоровье. Портрет был забыт.

И все-таки спустя дней десять дофин – едва ли не случайно! – забрел в зал, где висело полотно де Труа, и окинул его безразличным взором. Все затаили дыхание в ожидании вердикта молодого Людовика. И он его произнес.

– Меня не волнует, насколько уродливой окажется моя жена. Пускай только будет умна и добродетельна, – изрек принц и отправился на верховую прогулку.

Но если дофин был вполне доволен, то его отец чем дальше, тем больше изводил себя разнообразными терзаниями. Каждую ночь королю снился пресловутый нос Марии-Кристины, причем иногда он выглядел таким устрашающим, что несчастный Людовик XIV просыпался в холодном поту.

– Нет-нет, напрасно я согласился на этот брак, – жаловался он своей возлюбленной и требовал, чтобы она убеждала его в обратном. Госпожа де Ментенон тяжело вздыхала и в сотый раз объясняла королю все выгоды союза с Баварией.

– Она в Лотарингии! – вскричал как-то Людовик, ворвавшись в покои любовницы. – Я не могу больше ждать! Нетерпение сводит меня с ума. Я жажду взглянуть на ее нос и потому немедля отправляюсь ей навстречу!

– Одумайтесь, друг мой, – ласково попеняла королю госпожа де Ментенон. – Так не годится. Не монаршее это дело встречать будущую невестку чуть не у самой границы. Отправьте туда кого-нибудь… да хоть вашего дворецкого Сангена. Он человек правдивый и непременно сообщит вам все как есть.

Скрепя сердце король согласился и строго-настрого наказал Сангену ничего не таить и подробно описать свое первое впечатление от встречи с принцессой.

…Спустя неделю от Сангена пришла депеша.

«Сир, – писал не умевший лгать дворецкий, – поверьте старому преданному слуге: на второй взгляд Ваше Величество останется доволен».

– Я ничего не понимаю! – кричал король, бегая по будуару госпожи де Ментенон. – Ничего! Какова же она из себя? Господи, да когда я наконец увижу ее собственными глазами?!

Долгожданная встреча произошла возле реки Витри, куда король прибыл вместе со своей свитой. Завидев вдалеке запыленные кареты, в одной из которых ехала его будущая невестка, Людовик так разволновался, что обругал ни в чем не повинную королеву и поспешно выбрался из экипажа.

И вот уже Мария-Кристина преклонила колени перед властителем Франции. Людовик поднял принцессу и, замирая от страха, взглянул ей в лицо…

– Какое счастье! – не сдержавшись, воскликнул он. – Да вы просто чудо, дорогая!

Действительно, кожа у Марии-Кристины была смугловата, а кончик носа утолщен и тяжеловат, но зато в глазах принцессы светились ум и доброта, а улыбалась она просто очаровательно!..

Поцеловав девушку, король подтолкнул к ней дофина и произнес:

– Вот наш сын, Мадам, и мы с радостью вручаем его вам.

И тут произошло невероятное. Всегда равнодушный и апатичный дофин расплылся в довольной улыбке. Он с первого взгляда влюбился в свою маленькую женушку со слишком большим носом и только и мечтал о том, чтобы побыстрее оказаться с ней на брачном ложе.

– Что за ночь, матушка! – воскликнул этот простодушный юноша, впервые выйдя от молодой жены. – Нам было так хорошо вдвоем. И знаете ли, – добавил он, запинаясь, – оказывается, удовольствие можно получать не только от охоты. Ни за что бы не поверил, не испытай я этого сам!

Мария-Терезия грустно улыбнулась и прижалась губами ко лбу сына.

– Вы повзрослели, принц, и повзрослели стремительно! – сказала она.

Дофин и его жена зажили жизнью, которой могли бы позавидовать какие-нибудь степенные буржуа. Когда король и весь двор перебрались в Версаль, они и не подумали ехать следом. В Медоне их ждал маленький домик – слишком скромный и невзрачный на взгляд Короля-Солнце, но зато удобный и уютный.

– Как славно, – говаривала, бывало, Мария-Кристина, сидя у огня и ласково поглядывая то на мужа, то на троих малюток. – И не нужно нам никакой пышности и вычурности. Разве смогла бы я заниматься своим любимым садом, живи мы в Версале? Да там садовников больше, чем у нас слуг! Нет, мне нравится все делать самой – и детей воспитывать, и цветы растить, и вас ублажать. А в Версале вы наверняка бы обзавелись дамой сердца!