12 ульев, или Легенда о Тампуке

Однако в результате смертельно опасной слежки, пущенной за Файнбергом, выяснилось, что тот сам ищет негра и Паука. Это меняло все. Получалось, пахан где-то залег, набираясь сил и, конечно, вынашивая планы мести. Такой расклад Мозга не устраивал никоим образом. Нужно было срочно вычислять логово беглеца и брать теплым. Или, на худой конец, холодным. Но чем скорее, тем лучше.

Мысли Кнабауха вернулись к началу всей истории. Впервые Витя-Хана появился в квартире, где люди Бая пытались добыть камень, действуя грубыми, так сказать, шахтерскими методами. Но почему профи влез в это дело? Артур Александрович в который раз вставил в магнитофон кассету с видеозаписью событий, зафиксированных камерой на лестничной клетке. Вот в квартиру заходят двое боевиков, третий ждет на площадке... Стоп! Мозг порывисто поднялся с места. Трое!

На память Артур Александрович пожаловаться не мог. То, что двое покинули место происшествия, тщательно укрытые простынями с головой, он помнил твердо. А вот судьба третьего как бы растворилась в атмосфере произошедших с его подельниками перемен. Вроде бы, от увиденного в квартире тот тронулся умом. В ушах Кнабауха, как наяву, прозвучал голос старого кадровика: «Это же Витя-Хана!..» Непрошеный страх мазнул по сердцу холодной липкой лапой, стало зябко. Артур Александрович тряхнул головой, отгоняя наваждение. От встряски в мозгу что-то прояснилось, и пробел в памяти заполнился. Точно — третий действительно сошел с ума. Поэтому и выпал из поля зрения в суматохе.

* * *

Через час он знал о Че Геваре все. Бумага, выползшая из факса, извещала: «Андрей Константинович Скобель. В бригаде шесть лет. Шофер. Около года был личным водителем Паука...»

— Кого? — прошептал Мозг, уставившись в одну точку.

В распечатке черным по белому было четко зафиксировано решение проблемы. Уж если кто и знал адрес логова пахана, так это его персональный водила. Артур Александрович шлепнул себя ладонью по лбу. Последние строчки досье гласили: «В настоящее время находится в психиатрической больнице номер три имени Скворцова-Степанова».

* * *

На четвертом отделении психиатрической больницы номер три было по-домашнему уютно и тихо. Обед закончился, и больные разбредались по своим палатам. Кровь отлила от больных мозгов к здоровым желудкам. Ход мыслей резко изменил направление в сторону физиологии. Девяносто девять процентов из числа пациентов подчинились требованиям организма и послушно погружались в сон. И лишь один процент с надеждой бродил у дверей ординаторской. Кровь не полностью отлила к желудку, и та часть, которая проскочила чуть ниже, не давала покоя.

Игорь Николаевич Рыжов засунул обе руки в карманы, пытаясь скрыть прущие наружу мысли. Не получилось. Сегодня дежурила Грудаченко, и он, как обычно, метался в ожидании... акта психотерапии. На этот раз все было по-другому. На пороге ординаторской появился высокий красивый мужчина в кожаном пальто с меховым воротником. Следом за ним выскочила Светлана Геннадьевна и, указывая дорогу визитеру, прошла мимо экстрасенса, даже не заметив.

На шее у нее выступили красные пятна. Так было всегда, когда она хотела мужчину. На этот раз кожные высыпания предназначались не Рыжову. Мужчина был на голову выше него, явно сильнее и богаче. И, что самое обидное, оставался совершенно равнодушен к либидо психиатра. Игорь Николаевич вскинул руки, закрыл глаза и, собрав всю свою мощь, нарисовал в воздухе самую страшную руну, на какую был способен. Широкая спина невозмутимо продолжала двигаться по коридору. Рыжов устал — посыл такой мощи лишил его сил. Он сел на привинченную к полу скамейку и посмотрел вслед незнакомцу, свернувшему в его палату.

Игорь Николаевич оторопел. Вдруг показалось, что этот человек хочет занять его место. Дурацкая мысль, что за койку в палате психбольницы он будет бороться до конца, показалась сейчас очень здравой. Он торопливо направился к палате, где уже толпился народ. С другой стороны быстрым шагом приближался санитар Семен.

Кнабаух стремительно шел по коридору, низкие полы его плаща развевались в стороны. Светлана Геннадьевна еле успевала за ним, продолжая тараторить:

— Вам очень повезло. Мы как раз только вчера с огромным трудом вывели его из ступора. Это было очень непросто. Около двух недель человек провел в состоянии кататонии, а это почти приговор, знаете ли.

— Знаю, — буркнул Кнабаух и зашел в палату.

Че Гевара узнал Мозга с порога. Он застыл у окна, решая, что делать: сразу засунуть палец в рот и сесть у батареи или подождать?