12 ульев, или Легенда о Тампуке

Дома за ужином Алик усадил маму напротив и рассказал ВСЕ. Валентина Петровна приняла торжество потрошиловской логики как нечто само собой разумеющееся.

— Точно! У них там гипса — центнеры. Раз мафия шла по пятам, значит, наркотик в травмпункте! — пользуясь задумчивостью сынули, она ловко подложила ему третью котлету. — Идеальное прикрытие для перевалочной базы!

Взяв след, сыщик уснул, как ребенок, в ожидали триумфа собственной дедукции.

Утром капитан Потрошилов в одиночку пошел на наркомафию. Сев в троллейбус, он прислонился боком к поручням. Кобура с пистолетом ощутимо уперлась в ребра, помогая сохранить неразрывную связь с действительностью. Но бурлящий поток мечты уносил Алика в безбрежное море славы. Ослепительно красивая телеведущая торжественным голосом произносила с экрана:

— Санкт-Петербург. Крупная партия наркотиков на сумму десять миллионов долларов была изъята сегодня в травмпункте номер двадцать девять. Благодаря оперативным действиям одного из сотрудников РОВД ликвидирована преступная группировка, поставлявшая героин из Африки...

И его, Алика непроницаемое, мужественное лицо, специально скрытое до подбородка черным телевизионным прямоугольником.

Грезы прервало змеиное шипение открывающихся дверей. По дороге к цели розовый туман рассеялся. Дошлепав по грязной снежной каше до заветной цели, Альберт Степанович оцепенел — табличка над входом гласила: «ТА. М ПУ К.». Он поспешно проскочил мимо очереди и направился к кабинету заведующего травмпунктом.

Талантливый травматолог, любитель поэзии и прозы, любимец женщин и — в хорошем смысле — мужчин, Андрей Васильевич Пряный занимал это помещение уже более десяти лет. Не в силах справиться с «ароматами» посетителей при помощи освежителей воздуха, он попросту настежь открывал окна и зимой и летом, что значительно сокращало время, потраченное на осмотр пациентов. Среда обитания безжалостно наложила отпечаток на хорошего человека. В результате общество получило то, чего добивалось. От всех предыдущих достоинств остались только тяга к литературе и философское отношение к жизни. Из любимца женщин он превратился в их почитателя, а из хорошего травматолога — в заведующего. Когда в дверь постучали, Пряный с философским разочарованием закрыл томик Пастернака и придал лицу радушно-гостеприимное выражение.

В ответ на официальное представление он поднялся из-за стола:

— Очень приятно, чем могу быть полезен?

Интеллигентно соблюдая презумпцию невиновности, Альберт Степанович был корректен, но холоден как Баскин и Роббинс, вместе взятые.

— В связи с расследованием двойного убийства мне нужно осмотреть ваши запасы гипса. И кстати, позвольте сначала изучить график дежурств.

Под пристальным взглядом сыщика Пряный занервничал.

— Да-да, пожалуйста. А что, собственно, случилось?

Разумеется, без участия заведующего наркотики здесь спрятать не могли. Потрошилов взял график и сурово ответил:

— Вопросы буду задавать я! — и, вспомнив о презумпции, добавил:

— Хорошо?

— Неплохо, — невпопад согласился Андрей Васильевич.

День визита в травмпункт нигерийца оказался выходным. Потрошилову везло. Дежурил в единственном числе доктор Рыжов Игорь Николаевич. Все встало на свои места. Вычислив главного подозреваемого, Алик с таинственным видом сделал пометку у себя в блокноте. Затем, внимательно глядя в график, он спросил, растягивая слова:

— А где у вас хранится гипс? — и сразу поднял голову.

Ни один мускул не дернулся на холеном лице заведующего. Так матерый профессионал блефует на максимальной ставке.

— Пойдемте, я покажу.

Обилие мешков с белым порошком привело капитана в неестественное возбуждение. Вызванный из отделения наряд прибыл с пачкой полиэтиленовых пакетов. Потрошилов засучил рукава и лично занялся отбором проб. Из гипсовой выплыло облако белой пыли и окутало коридор. Треть пациентов тут же исчезла, решив, что ищут бомбу.

Порошок приходилось извлекать со дна каждого мешка, чтобы не пропустить спрятанного контейнера. Согласно прессе, для перевозки героина в желудке обычно использовали презерватив. Не обнаружив целого вместилища для наркотиков, Алик, к огромному облегчению заинтересованных лиц, решил отказаться от просеивания, хотя, конечно, обнаружение рваного кондома в одном из мешков могло бы сильно сузить круг поисков. Когда с гипсом было покончено, Потрошилов выставил пост. До получения результатов из лаборатории ни один из пронумерованных мешков не должен был исчезнуть.