Октябрьская страна

Записывайтесь в авангард! Записывайтесь в "Странный септет"!

Великолепная семерка расцвела махровым цветом в парижских полуподвалах, под звуки довольно вялой разновидности джаза; шесть с лишним месяцев она чудом сохраняла свои в высшей степени неустойчивые взаимоотношения, вернулась в Соединенные Штаты и тут, ежесекундно готовая с треском развалиться, наткнулась на мистера Джорджа Гарви.

- Мой Бог! - воскликнул Александр Пейп, экс-самодержец шайки. - Я познакомился с потрясающим занудой. Вы просто обязаны на него посмотреть! Прошлым вечером Билл Тимминс оставил на двери записку, что, мол, вернусь через час. Я слоняюсь по холлу, и тут этот самый Гарви предлагает мне подождать в его квартире. Вот там мы и сидели - Гарви, его жена и я. Невероятно! Он - сама чудовищная Тоска, порожденная нашим материалистическим обществом. У него в арсенале миллионы способов парализовать человека! Великолепный антикварный экземпляр с непревзойденным талантом доводить до ступора, до глубокого сонного оцепенения, до полной остановки сердца. Клинический, лабораторный случай. Пошли к нему, нагрянем на него все вместе!

Они слетелись как стервятники! Жизнь текла к дверям Гарви, жизнь сидела в его гостиной. "Странный септет" разместился на засаленном диванчике, "Странный септет" пожирал добычу глазами.

Гарви нервничал, не находил себе места.

- Если кто-нибудь хочет закурить... - бледнейшая, почти что и не заметная улыбка. - Так вы не стесняйтесь - курите.

Тишина.

Инструкция гласила: "Молчать, чтобы никто ни полслова. Пусть подергается. Это - лучший способ выявить его сокрушительную заурядность. Американская культура - абсолютный нуль".

Три минуты полной тишины и неподвижности. Мистер Гарви чуть подался вперед.

- Э-э... - произнес он, - каким бизнесом занимаетесь вы, мистер?..

- Крэбтри. Поэт.

Гарви обдумал услышанное.

- Ну и как, - сказал он, - ваш бизнес?

Ни звука.

Пред нами фирменное молчание Гарви. Пред нами крупнейший в мире производитель и поставщик молчаний, назовите любое, и он вручит вам заказ, упакованный в благопристойное откашливание, завязанный еле слышными перешептываниями. Смущенное и оскорбленное, невозмутимое и торжественное, равнодушное и беспокойное, и даже то молчание, которое золото, - все что угодно, только обратитесь к Гарви.

Но вернемся к конкретному молчанию данного, конкретного вечера - "Странный септет" буквально им упивался. Позднее, в своей квартире, за бутылкой "незамысловатого, но вполне приличного" красного вина (очередная фаза развития привела их в соприкосновение с реальной реальностью), эта тишина была разорвана в клочья, изгрызена и разжевана.

- Ты обратил внимание, как он мял уголок воротника? Да-а!

- И все-таки что ни говорите, мужик он почти крутой. Я упомянул Маггси Спэньера и Бикса Байдербека - видели его в тот момент? Хоть бы глазом моргнул. А вот я... я только мечтать могу о таком выражении лица, чтобы полное безразличие и нуль эмоций.

Готовясь ко сну, Джордж Гарви перебирал в уме события необыкновенного вечера. Приходилось признать, что в тот момент, когда ситуация стала совсем неуправляемой - когда началось обсуждение загадочных книг, незнакомой музыки, - он запаниковал, похолодел от ужаса.

Но это, похоже, не слишком озаботило необычных гостей. Более того, при прощании все они энергично трясли ему руку, рассыпались в благодарностях за великолепно проведенный вечер.

- Вот это я понимаю - прирожденный, профессиональный, высшего разряда зануда! - воскликнул в противоположном конце города Александр Пейп.

- Как знать, возможно, он потихоньку хихикает над нами, - возразил Смит, малый американский поэт двадцатого века.

Находясь в бодрствующем состоянии, Смит оспаривал все, без исключения, утверждения Пейпа.

- Надо сводить туда Минни и Тома, они влюбятся в нашего Гарви. Да-а, вечерок был - просто восторг, воспоминаний на месяц хватит.

- А вы заметили, - блаженно зажмурился Смит, малый поэт. - Краны в их ванной. - Он сделал драматическую паузу. - Горячая вода.

Все раздраженно вскинули на Смита глаза. Им и в голову не пришло попробовать.

Шайка разрасталась; опара на невероятных дрожжах, она выламывала двери, выпирала через окна.

- Ты не видел еще Гарви? Господи! Возвращайся в свой гроб! Вот точно говорю - Гарви репетирует. Ну разве можно быть настолько серым без системы Станиславского?

Александр Пейп неизменно ввергал всю компанию в уныние безукоризненными речевыми имитациями; теперь он заговорил точь-в-точь как Гарви - медленно, неуверенно и смущенно.