К югу от границы, на запад от солнца

— Выпьешь чего-нибудь погорячее? — спросил я. Улыбнувшись, она заглянула мне в глаза.

— Спасибо. Со мной все в порядке.

Увидев эту улыбку, я вмиг забыл о последних трех месяцах, наполненных пустотой.

— Что ты читаешь? — спросила она.

Я показал ей обложку. Исторический очерк о конфликте между Китаем и Вьетнамом, возникшем после вьетнамской войны. Симамото полистала и вернула мне.

— Романы больше не читаешь?

— Читаю. Правда не так много, как раньше. Новых почти не знаю. Предпочитаю старые романы, в основном — девятнадцатый век. Перечитываю, что раньше читал.

— А новые чем тебя не устраивают?

— Разочаровываться не хочу. Дребедень читать — только время зря тратить. Меня от таких книжек воротит. Хотя раньше было не так. Времени навалом, читай сколько хочешь, вдруг что-нибудь да вычитаешь. Сейчас не то. Жалко времени. Старею, наверное.

— Вот-вот. Точно, стареешь. — На лице Симамото мелькнула озорная улыбка.

— А ты читаешь все так же много?

— Всю дорогу. Новое, старое, романы, не романы, ерунду всякую и хорошее. Я не как ты — времени накнижки не жалею.

Она попросила бармена приготовить «Гнездо малиновки». Я повторил заказ:

— Сделай два.

Пригубив коктейль, Симамото чуть заметно кивнула и опустила стакан на стойку.

— Хадзимэ, а почему у вас коктейли такие вкусные? Лучше, чем в других местах.

— Все от старания зависит, — ответил я. — Иначе не получится.

— От старания? Это как же?

— Вот, к примеру, этот парень. — Я показал на молодого симпатичного бармена, который с сосредоточенным видом колол лед. — Я ему очень хорошие деньги плачу. Кому ни скажи — все удивляются. Остальные, кто здесь работает, об этом не знают. За что? Он такие коктейли делает... одно слово — талант. Люди не понимают, а ведь здесь тоже без таланта не обойдешься. Конечно, намешать что-нибудь вкусненькое каждый может, если постарается. А если несколько месяцев поучиться да попрактиковаться на клиентах, можно так руку набить, что не стыдно будет за свою мешанину. Так в большинстве баров дело поставлено. И ничего, народ пьет. Но чтобы добиться большего, особый талант нужен. Как для игры на пианино, для живописи, для бега на стометровку. Вот я коктейли очень неплохо готовлю. Изучал это дело, тренировался. Но все равно — до него мне далеко. Те же самые напитки беру, мешаю, столько же трясу в шейкере, а вкус все равно не тот. В чем причина — непонятно. Талант нужен. Ничем другим не объяснишь. Это как искусство. Вот есть черта. Кто-то способен ее переступить, а кто-то нет. Поэтому талантливых людей беречь надо, от себя не отпускать. Платить им хорошо.

Бармен наш был гомосексуалистом, и у стойки иногда собиралась целая компания геев. Вели они себя тихо, и меня их сборища волновали мало. Нравился мне этот парень. Да и он мне доверял и работал по высшему разряду.

— А вдруг у тебя в бизнесе талант? Да еще больше, чем кажется.

— Чего нет, того нет. Я вообще себя деловым человеком не считаю. У меня два небольших бара, только и всего. Больше не надо, и денег, сверх того, что я имею, тоже не надо. Какой уж тут талант, какие способности? Но ты знаешь, в свободную минуту я начинаю фантазировать. Представляю себя на месте клиента. Воображаю, куда бы мне хотелось зайти выпить и перекусить. Например, неженатый молодой человек до тридцати лет. Куда он пойдет с любимой девушкой? Рисую ситуацию в мельчайших деталях. Сколько денег потратит. Где живет. Когда возвращается домой. Продумываю все варианты. Чем больше думаю, тем отчетливее представляю, как все должно быть устроено.

В тот вечер Симамото была в светло-голубом свитере с высоким воротом и темно-синей юбке. В ушах поблескивали маленькие сережки. Тонкий, плотно облегающий свитер подчеркивал форму ее груди. Мне вдруг стало трудно дышать.

— Ну что же ты? Рассказывай дальше. — На лице Симамото снова появилась улыбка.

— О чем?

— О своем направлении в бизнесе, — сказала она. — Ты бесподобно рассказываешь.

Я почувствовал, как краснею. Давно со мной такого не бывало.

— Да нет у меня никакого направления. Просто я давно к этому привык. С детства что-нибудь выдумываю, воображаю. рисую в голове картину и начинаю постепенно выписывать детали. Здесь подправить, тут изменить. Что-то вроде моделирования. Я тебе уже рассказывал: после университета долго сидел в издательстве учебной литературы. Еще та была работенка — скукотища смертная. Какое там воображение? Кому оно нужно? От такой работы любое воображение на корню завянет. Тоска, на работу идти неохота, а что делать? Казалось, я задыхаюсь, усыхаю на рабочем месте, и скоро от меня ничего не останется.