Стилист для снежного человека

– Послушай, Олег, жить мне осталось всего ничего, я чувствую приближение смерти.

– Ты заболел? – испугался Ремизов. – Поезжай отдохнуть, нельзя так гробить себя.

– Да нет, – ответил приятель, – просто хочу, чтобы ты знал: если сообщат, что я покончил жизнь самоубийством, это неправда. Никогда не пойду на такой шаг.

– Сейчас приеду, – воскликнул Олег.

– А смысл? Жив буду – сам прикачу, в субботу, – сказал Волк, – эх, кабы знать, что потом всю жизнь локти кусать придется… Да чего там ныть. Давай, до выходного, поболтаем подробно.

Ремизов замолчал, я медленно переваривала информацию.

– Вот что, Дашенька, – вдруг тихо сказал Олег, – насколько я понял, у вас большая семья.

– Да, – кивнула я, – верно.

– Поедем ко мне и спокойно поговорим, – предложил Олег.

Через полчаса мы оказались в доме Ремизова, и Олег спросил:

– Чаю?

– Лучше без соблюдения светских формальностей, – воскликнула я.

Переводчик подъехал к столу.

– Хорошо, слушайте. Сначала я введу вас в курс дела, а потом объясню, чего хочу. Значит, так, мы с Никитой познакомились в детстве…

Случается иногда, что дети, упоенно строившие в песочнице замки, потом становятся лучшими друзьями и не расстаются всю жизнь. Олег и Никита жили в одном дворе и вместе провели детство. Мальчики мало отличались от других детей, шалили и хулиганили, как все. Время им досталось суровое, голодное, только что закончилась война. И Олег, и Никита появились на свет в 39-м году, а самым первым, ярким их впечатлением стал праздник Победы. В школу детей отвели в сорок шестом, и в первом классе они писали палочки на оборотной стороне рулонов обоев, невесть где раздобытых мамой Ремизова. Но потом появились тетради, учебники и даже нехитрые игрушки, типа тряпочного мяча и деревянного грузовика с нежелавшими крутиться колесами. Несмотря на присущую мальчишкам непоседливость и шаловливость, они сумели окончить десятилетку и поступить в институты. Тут пути друзей разошлись, Олег отправился изучать иностранные языки, а Никита погрузился в мир кинематографии.

Разные профессии никак не помешали дружбе. Потом Волк женился на милой девушке по имени Вера. Жизнь казалась великолепной, культ личности Сталина был осужден, творческие люди получили некоторые возможности для самовыражения, цензуру в Советском Союзе не устранили, но она стала чуть ослабевать, повеяло оттепелью. О чем только теперь не таясь говорили на кухнях в московских квартирах. В «железном занавесе» приоткрылась крохотная щелочка, и сквозь нее стали просачиваться тлетворные, западные веяния. Потом пришли 60-е годы, молодежь могла приобрести у спекулянтов пластинки с рок-н-роллом, девушки увлеченно взбивали на голове «бабетту», и хоть газета «Правда» постоянно писала об угрозе новой мировой войны, люди начали потихоньку успокаиваться.

Затем случился Карибский кризис ^[16], и население земного шара неожиданно поняло: для решения проблемы не всегда следует начинать боевые действия. Джон Кеннеди и Никита Хрущов проявили разумность и не раздули пожар новой войны, значит, станем жить мирно, хорошо и весело.

У Волка родился Илюша, Олег пока женат не был, вообще говоря, он подумывал об оформлении отношений с прелестной девушкой Наташей, но тут автокатастрофа обрубила все планы Ремизова. Он превратился в полупарализованного инвалида. Наташа прорыдала неделю около постели жениха, а потом тихо испарилась. Осуждать невесту Олег не стал, он обдумывал план самоубийства и даже начал прятать в тумбочку снотворное, но принять его не успел, гору таблеток обнаружил Волк, сначала он надавал другу детства пощечин, а затем кинулся устраивать его судьбу.

Олег не знал, каким образом Никита ухитрился сделать почти невозможное, приятель получил для него заказ на перевод произведений классиков французской литературы.

Каста переводчиков в советские времена была абсолютно закрытым сообществом, вход в который ограничивался даже для своих детей. К тому же, в шестидесятые годы двадцатого века «перетолковыванием» иностранцев занимались такие «киты», как Наталья Григорьевна Касаткина, а требования, предъявляемые к переводу, были настолько велики, что у Ремизова возник стойкий комплекс неполноценности. Но постепенно он втянулся в процесс и даже стал получать похвалы от мэтров.

Может, вам это покажется странным, но Олег был в то время счастлив. Он начал хорошо зарабатывать, нанял домработницу и даже купил телевизор, очень дорогую по тем годам «игрушечку». Еще у него имелось личное средство передвижения, так называемая «инвалидка». Для тех, кто никогда не видел сей удивительный агрегат, попытаюсь его описать. Представьте себе машину «Ока», только чуть уже и ниже, защитного цвета, с брезентовым верхом. Больше всего авто напоминало консервную банку, но оно довольно бойко ездило и, вот что странно, никогда не ломалось. Из «инвалидки» Олега постоянно высыпались гайки, винтики и болты, но тачка уверенно слушалась руля.

---

16 Карибский кризис – 1962 год. США пытались удавить Кубинскую революцию (1959 г.), а СССР был на стороне Фиделя Кастро. И США, и СССР обладали к тому времени ядерным оружием, мир был на грани страшной войны.